-------> Окрестности замка

Вот они и вошли в лес начавшийся практически сразу за территорией замка. Тишина и прохлада встретили двух гостей. Мирная казалось бы обстановка, живые лесные обитатели живущие своей жизнью. Казалось что ничего не тревожит природу, что обитатель которого боятся для этих мест вполне себе привычен и нормален. Вот тогда почему это существо нападает на людей, что именно двуногие создания так ему или ей не нравятся. Мина шла медленно рядом с конем монаха, животное также шагало медленно и нерешительно. Настороженно чувствуя напряжение всадника, она тоже видела и понимала настороженность попутчика.
Вскоре им попался след, вполне себе животный, природный, а главное живой. Значит это не нечисть и не мертвый зверь. Подул ветерок донося до обоняния запахи, смесь была несколько странная. Будто и само создание чего-то боялось и этот страх и вынуждал нападать. Защита в нападении.
- Пока нет, но лес чего-то ждет или готов к чему-то. Он или она - живое. - произнесла фея слушая шепот родной природы и звуки стихии.
На вопрос девушка кивнула и подлетела выше в крону деревьев и направила взор туда дальше. Впереди была прогалина с небольшим холмом усыпанным листвой. Повертев головой Мина заметила чуть в стороне узкую почти заросшую тропинку через трясину по небольшим кочкам. Спустившись она сказала:
- Вон там можно перейти... А там прогалина с пригорком...

Тайэль при слове "оно живое" тут же прислушался к себе. Увы, магия не выдавала никаких признаков наличия где-либо поблизости жизни. Ну если не считать навязчивых сорок и странного чавкающего звука, который эхо охотно разнесло под кронами деревьев. Монах сглотнул, покрепче перехватывая лошадиную упряжь, и забрался в седло, направляя лошадь в указанном девушкой направлении.
Вся надежда оставалась на то, что Минория заметит зверя раньше, чем он. Аскет тихо, едва разжимая губы, заметил, обращаясь к напарнице:
- Я его не вижу и не чувствую. Полагаю, у вас более серьезные способности на этот счет. Но увы, вернуться мы пока не можем. Мы не узнали ничего... - Тайэль хотел закончить - "ничего нового", но решил оставить это при себе. Не стоило грешить против истины так откровенно. Лично он еще никогда не ходил по болотам в сопровождении летающей девушки, с тяжелым и абсолютно бесполезным коротким копьем, ожидая, когда же на его бренное тело позариться местный монстр. Определенно, сегодня он узнал нечто новое для себя, но время и место для подобных рассуждений были не лучшие.
Лошадь тоже так думала. Она вскинула морду и захрапела, пятясь и чвякая копытами по грязи - не лучшее действие посреди болота, способного засосать и ее, и всадника. Монах подобрал повод, пытаясь заставить коня хотя бы стоять на месте, и поднял голову:
- Минория! Вы ничего не видите? Точно?

Кляча неспешно переставляла ноги унося Грюэля вглубь Угрюмого леса. Альв и сам не знал, зачем едет туда, но чувствовал какой-то позыв вновь побывать на том самом месте, где его жизнь сделала столь крутой поворот. Там, где-то на просторах болот Гарпий произошла та роковая драка, из которой живым вышел лишь Грюэль. И вот уже пару месяцев он чувствовал, что какая-то неведомая сила тянет его туда. Кажется, что все дороги каким-то чудесным образом поменяли свои направления и вели теперь именно сюда. Да и окружающие будто сговорились: любую лужу, любую слякоть под ногами они называли болотом, а своих любимых жён и тёщ гарпиями, почему-то совсем забыв про ведьм. Поначалу это даже пугало альва, ему казалось, что рассудок его окончательно размяк от чрезмерного употребления спиртного, но потом он как-то собрался и даже успокоился. Наверное, Грюэль надеялся, что, наконец, сможет разобраться в себе, что на том же самом месте судьба ещё раз сделает поворот и замкнёт круг, соединив начало и конец. А может ему повезёт встретиться с тем, кто подстроил это его путешествие, а, может, и то сражение. Ведь альв до сих пор верил, что за этим стоит что-то большее, или кто-то больший, потому что верить в то, что такие отличные парни полегли просто так – из-за стечения обстоятельств, собственной и его глупости – он не хотел.
Странно, что судьба направила именно в болото, ведь там если остались какие-то следы того сражения, то они принадлежали бандитам – своих напарников Грюэль вывез обратно к заставе. Альв иногда даже завидовал им, потому что, несмотря на нарушение ими приказа, их похоронили как героев, погибших при исполнении своих обязанностей, а он остался обыкновенным преступником. Даже преступником втройне. Ведь это именно Грюэль внушал им эти мысли о несокрушимости альвов, их армии и оружия, подговаривал доказать это всем в деле при первой возможности. Это именно он увлёк их в погоню в нарушение прямого приказа, а затем не смог защитить. Поэтому и ответственность должен был нести альв, а не его юные напарники. Ответственность в полном размере. Но судьба-обманщица распорядилась иначе, и Грюэль не мог ей этого простить. Теперь он направлялся туда, где, как надеялся, ему представится шанс взыскать с неё за так рано прерванные жизни свои друзей. А если кто-то попросит с него, то альв готов был расплатиться без сдачи. Грюэль уже давно рассчитал всю сумму, вплоть до последнего медяка, и теперь лишь ждал, когда за ней кто-нибудь явится. Вот только никто не приходил, что злило альва ещё больше. Вероятно вся его последующая жизнь и была поиском того банкира, поиском Справедливости.
Но тут вдруг лошадь под ним повела себя как-то странно – сбилась с шага, замельчила и, наконец, остановилась как вкопанная. Не то, чтобы это было уж совсем необычно – при таком возрасте гораздо чудесней было то, что её ещё можно было пустить в галоп. Но, между тем, отдыхала она не так уж и давно, и не должна была устать так быстро. Грюэль подумал, что Кляча видимо почуяла находившееся впереди болото, в котором действительно было мало приятного, или какого-нибудь местного обитателя, для которого она вполне могла стать желанным блюдом на столе, хотя не то что мясники, но даже варщики клея уже года два как не смотрели в её сторону. Но делать было нечего, и альв, взяв лошадь под уздцы, пошёл дальше к своей цели, вглубь болот Гарпий. Но через пару шагов и он остановился как вкопанный – невдалеке перед ним стояла парочка, которую Грюэль мог бы вообразить только в самой своей бредовой горячке. Вернее, первого – жреца Тармины – альв не смог бы в здравом уме представить здесь, в двух шагах от болота, в пропахшем торфом и тухлыми яйцами лесу. А вот вторая явно прибыла сюда из мира чьих-то нездоровых фантазий – нормальная, даже симпатичная на вид девушка с парой прозрачных крыльев похожих на крылья бабочки. Грюэль по привычке поднёс к лицу свою руку, чтобы посмотреть, насколько же пуста его бутыль, но тут вспомнил, что с утра не брал в рот и капли спиртного.
- Правда! – громко чихнул альв, краем глаза заметив, как подпрыгнули от неожиданности незнакомцы. – Доброго вам дня, - только и смог сказать Грюэль. О чём можно разговаривать с этими двумя, да ещё и посредине этого леса он не представлял. Расспрашивать их о причине появления здесь было как-то неудобно, хотя и интересно. Но альв и сам находился здесь по нужде, поэтому, дёрнув за уздцы Клячу, он медленно побрёл дальше.

Тайэль на невесть откуда возникшего воина воззрился так, как будто ему явилась сама Тармина. В том, что подъехавший - воин, сомнений у него как-то не оставалось. Притороченный к седлу двуручник простора для воображения не оставлял. Отсюда другого оружия видно не было, но хватало и выправки. В монахе тут же столкнулись лбами вечно дремлющий реалист и восхищенный идеалист. "Эй, он вполне может быть и разбойником, и наемником, и мародером, не теряй головы! - О, сама Жизнь послала его нам на подмогу!" Аскет с трудом сдержал характерный тик, который каждый раз начинался у него при попытке осознать грубую действительность, расплылся в приветливой улыбке, спрыгивая с седла:
- Добрый день. Я полагаю, ваше явления было предначертано нам самими богами! - грязь приветливо чмокнула и поехала под сапогом, принимая монаха в холодные объятья. Копье выскользнуло из неумелых рук и гарпуном ушло на глубину, сам парень кое-как ухитрился вернуться на тропу с осокой, грязный по уши и уже не такой жизнерадостный. Лошадь обрадованно рванула прочь, но далеко убежать не успела - монах успел поймать мотнувшийся повод и притянул беглянку к себе. Та жалобно заржала, оглядываясь на товарку. - Видите ли, в здешних болотах водится страшный монстр, коий повергает в трепет... - договорить он не успел. Из-за острых зарослей камыша, низких остин и кривых деревцев гулко и жутковато расползся торжествующий вой, ни капли не похожий на волчий и от этого еще более жуткий. Под мокрой и грязной рясой аскет разом покрылся мурашками, нервно оборачиваясь и пуская в очередной раз импульс, проверяя количество живых вокруг себя. Импульс подтвердил их полное отсутствие - если не считать столпившихся у самого края болот организмов.
То бишь их самих.
Тайэль нервно сглотнул, в который раз перебирая в уме запас доступных заклинаний. Стоило, ох стоило попросить у леди ди Мираар на ночь полезное чтива, правда толку в нем, если ты маг Жизни и Исцеления? "Камыши... их можно прорастить, запутать ему путь к нам. Ему или им?" Вой дробился, множился, окружал, ввинчивался в голову через острые, чересчур чуткие уши. Прорастить столько камышей монах не мог - сил уже не хватит. Может ли для нежити губительной магия Жизни?
"Уже сейчас я мог бы начать писать научный трактат и проводить первое исследование. Как бы это помогло моим собратьям! Но кто поможет мне?" Аскет с надеждой воззрился на незнакомого воина.
Да, он взялся спасать обитателей замка ди Мираар, но сейчас он собирался обойтись лишь разведкой и никак не ожидал такого стремительного перехода к боевым действиям. Альв нервно стер грязь с покалеченного уха:
- Мне кажется, у нас нет выбора. Придется драться. Минория, вы готовы? Я потерял свое оружие. Я всецело надеюсь на вашу помощь, - он поклонился сородичу и сосредоточился. Обнаружить жизнь не удалось. Но как обнаружить нежить?

Грюэль всё никак не мог поверить в реальность встреченных им незнакомцев – слишком необычные сами по себе в этом месте они выглядели ещё более странно. Проходя мимо, он всё время косился на них, стараясь получше рассмотреть эту удивительною парочку. Особенно его внимание привлекала девушка, вернее то существо, что так на неё походило. Альв изрядно попутешествовал по этому миру, и, казалось, побывал во всех его уголках, даже таких, которые не нанесены ни на одну карту, но и там он не встречал ничего подобного. Грюэль не мог припомнить ни известного ему одного живого существа, который бы имел такие крылья – они были прозрачны словно у стрекозы, но формой напоминали крылья бабочки. Впрочем, за исключением этой детали незнакомка выглядела совершенно нормальной девушкой, но альва не оставляло любопытство и желание получше разобраться в том, насколько велика была разница. Пожалуй, он рискнул бы сделать это самостоятельно, но, конечно, не здесь и не сейчас. Сейчас его больше волновало собственное дело, которое началось много лет назад, но могло, наконец-то, вскоре кончиться. Ему хотелось разобраться со всем этим как можно быстрее – ходить с постоянным многоточием он уже не мог, и следовало поставить точку, чтобы это не значило. Но все-таки это не умоляло странности этих двоих. Интересно, где монашек поймал такую бабочку?
Но тут последний окликнул Грюэля:
- Добрый день. Я полагаю, ваше явления было предначертано нам самими богами! Видите ли, в здешних болотах водится страшный монстр, коий повергает в трепет...
Альв отвернулся от незнакомцев, чтобы те не заметили, как он закатывает глаза. Что-что? Так эти двое ловят здесь местную живность? Вот уж самое верное занятие для таких как они. Место выбрано правильно, а вот как у них с наживкой? Хотя, судя по их экипировке, ловили монстра эти двое на самих себя. Что же, наверное, стоило пожелать им ни хвоста, ни чешуи, или как это там говорится у рыболовов. Впрочем, это всё же была охота, значит – ни пуха, ни пера. Однако монстр вряд ли был пернатым. В любом случае, надо было сказать что-то, после чего обычно посылают куда подальше – Грюэль с радостью последовал бы этому совету и оставил этих двоих наедине с их добычей. Раз они реально полагали, что сами не превратятся в таковую. Как и сам альв когда-то решил, что героями станет его отряд, а не те бандиты… Не правы те, кто говорит, что на чужих ошибках учатся умные, а на своих – дураки. На чужих ошибках не учится никто, поэтому стоит давать всем право совершать свои. Только тогда можно поумнеть.
Размышления Грюэля прервал дикий вой, явно принадлежащий кому-то, кто был крупнее волка.
- Не знаю, судьба ли, проведение ли или просто личный путь привел воина, но мы просим о помощи, - подала голос крылатая девушка.
И эта туда же… Неужели на его лице написано: «Безвозмездно помогаю всем и во всём. Обращайтесь в любое время непосредственно сюда». Если внешний вид альва внушает столько доверия, почему же ему не наливают бесплатно в трактирах или хотя бы в долг? Почему девушки не верят, что он действительно приглашает их на чашку чая, а не на что-то другое? Почему в его доброту и честность верят только в тот момент, когда на них нападает страшный монстр, коий повергает в трепет всю округу? Это был обман в чистом виде – альвом пользовались, как хотели, давя на его жалость и чувство сострадания, но он был не такой. В нём не находилось места ни доброте, ни справедливости, ни прочей «слюнявой» ерунде, как и во всём этом мире. Поэтому Грюэль никак не мог понять, почему все так верят в доброту ближнего своего? Это же ненормально. Ведь когда ты обманешься (а это обязательно случится), то потеряешь сразу очень многое, и, в первую очередь, надежду, а её терять нельзя. Никогда…
Альв взял притороченные к седлу меч и лук со стрелами. Он быстро встал между незнакомцами и тем местом, откуда послышался вой. Меч и несколько стрел Грюэль воткнул в землю перед собой, оставив себе лук. Альв не знал, что может появиться из камышей через несколько секунд, но чем раньше начать его атаковать, тем меньше шансов, что монстр таки доберётся до них, чего совсем не хотелось. Не то, чтобы он боялся вступить с ним в ближний бой, но погибать раньше времени в его планы не входило, особенно сейчас, когда до заветного места, в которое его вела, казалось, сама судьба, оставалось так немного. Всё же этот монстр, каким бы тот ни был, мало подходил на роль вестника рока, по крайней мере, это выглядело бы очень странно, даже некоторым шулерством со стороны тех высших сил, что так жестоко обошлись с его жизнью, - тварь вряд ли ответит хоть на какой-то вопрос. А у альва их было множество, и он обязательно задаст их.
Грюэль ещё раз осмотрел местность вокруг:
- Встаньте за деревья и уведите туда же своих лошадей, - обратился он к незнакомцам. – И постарайтесь не попадаться этой твари – если она начнёт вас есть, я могу промахнуться и попасть вам стрелою в ногу.
Ну вот, всё, кажется, было готово для встречи ещё одного незнакомца.
- Да что б тебя!.. - снова чихнул альв, которого витающие в воздухе ароматы отнюдь не приводили в восторг.

Отредактировано Грюэль Алэ-Рун (07.12.2013 00:40)

Восприятие Тайэлем происходящего всю его жизнь делилось на два варианта: обычное восторженное и почти логическое, что в общечеловеческом понимании больше всего было похоже на хандру. К несчастью присутствующих, в данный момент он пребывал в обычном возвышенном состоянии, потому странное выражение лица явившегося списал на сложность ситуации. Монах послушно отступил назад, складывая в молитвенном жесте Тармине и спохватываясь:
- Если потребуется, я могу прорастить камыши вокруг нас, возможно, они зашуршат, выдавая его положение, коли мы не слышим ни плеска, - он прислушался. Ни плеска действительно не было слышно, хотя умолкли даже птицы. Тайэль скорбно вздохнул - стоило быть осторожнее с копьем, ох, стоило. - Однако я не ведаю, даст ли великая Тармина, - воздел руки к небу, напрочь не собираясь принимать во внимание тот факт, что любой звук сейчас - лишний, - нам время на это.
Вспомнив о своей богине Тайэль заодно принялся и молится, рассеянно слушая, что ответит воин и на всякий случай собирая, накапливая силы, готовясь в случае необходимости выплеснуть их, позвать к жизни рассеянные ростки - а зерна он чувствовал здесь повсюду, но спящие, готовые пробудится при малейшем усилии...
- Если же мы погибнем во имя Тармины... - аскет порывисто обернулся к Минории. - Улетайте! Мы - мужчины! Наш удел - погибать, защищая тыл, однако это не ваша битва! - возможно, он бы и дольше упражнялся в ораторстве, благо место и повод наличествовали, но налетевший ветер швырнул в лицо весь болотный букет ароматов. Монах ошарашенно смолк, впиваясь в четки. Теперь, без его голоса, будоражащего воздух, тишина стала пугающе оглушающей. Нет, то есть шуршали под ветром травы, лопались всплывающие пузырьки воздуха, но животные...
Все живое затаилось, смолкло.
Тайэлю весьма смутно стало страшно. Он напрягся, перебирая мысленно содержимое карманов, понял, что рассчитывать может только на слабую магию и ноги, если придется. Разведка уже не удалась по всем пунктам - и чудище не рассмотрел, и сам стал объектом охоты... и надежда вся на незнакомого воина. Аскет кротко вздохнул.
Он еще при посвящении вручил свою жизнь и душу великой Тармине и отступаться по такой мелочи, как возможная смерть посреди глухого болота, не собирался. Лишь прошептал побледневшими губами, набрасывая лошадиный повод на ближайшее кривое деревце "Все в руках Тармины..".

Грюэль ещё раз бросил взгляд на незнакомцев. Те, как это ни удивительно, поспешили исполнить его указания и теперь стояли у него за спиной, готовясь к появлению монстра. У этих двоих было, видимо, не всё уж так плохо со здравым смыслом, хотя само их появление здесь заставляло задуматься о его наличие. Впрочем, альв в своей жизни не раз становился обманутым внешним видом некоторых людей – вроде тихоня тихоней, а на деле такой шустрый малый, что диву даёшься. Может и эти принадлежали к такой категории – ну, в самом деле, на что-то же они рассчитывали, когда шли сюда, в логово этой твари? Должен же у них быть какой-нибудь туз в рукаве? По крайней мере, Грюэль на это очень надеялся, так как драться с монстром в одиночку ему совсем не хотелось. Вернее, он бы может и сразился с ним один на один, но когда в голове всё время надо держать ещё двоих, это сильно усложняет дело. Поэтому без какого-нибудь фокуса (в хорошем смысле этого слова) со стороны незнакомцев обойтись без потерь будет тяжело. Особенно в этом плане альв полагался на девушку, сам вид которой настраивал на ожидание чуда. Наверное, и божий слуга должен был вызывать у него схожие чувства, но Грюэль за последнее время изрядно порастратил веры в силу небожителей и теперь привык полагаться на более земные вещи.
Таковым был его меч, который приходился ему чуть ли не ровесником и в некотором смысле родственником. Он являлся единственной вещью, которая связывала альва с прошлой жизнью. Ни одежды, ни украшения, ни татуировки, ни, что несколько удивительно, шрама, - ничего того, чтобы могло напомнить ему о днях его молодости, когда он ещё состоял в армии и был полон надежд и амбиций. Только этот меч остался с ним с тех времён. Отец подарил его  Грюэлю, когда тот только поступил на службу в дворцовую охрану. Всем гвардейцам полагалось стандартное оружие, но для сына такого заслуженного генерала сделали исключение. Это была не просто красивая вещица, которой можно произвести впечатление разве что на придворных фрейлин, но настоящий боевой меч, выкованный одним из лучших кузнецов Актавианского леса. Альв и сам не знал, почему не выбросил его в своё время, ведь во многом именно желание пустить клинок в дело, опробовать в настоящем бою и привело к тому трагическому событию, которое так сильно повлияло на него. Наверное, Грюэль оставил меч у себя как символ – символ того, куда порою заводят мечты, но и символом того, каким он должен оставаться всегда. Воином достойным такого оружия.
Однако сейчас в его руках находился лук, а время безжалостно приближало тот миг, когда зубастая пасть монстра покажется из кустов. Хотя рассуждать о зубатости твари было рановато. Что это за зверь никто так и не установил, поэтому и его внешний вид являлся загадкой. Оставалось лишь ждать и сохранять концентрацию, чтобы оказать гостю соответствующий приём. А терпения-то альву было не занимать. Это раньше он был импульсивен и горяч, а сейчас его спокойствию и хладнокровию могла позавидовать даже ящерица зимой. Впрочем, у него был, пожалуй, лучший учитель – сама жизнь. Она доходчиво и с примерами объяснила ему  целесообразность принятия скоропалительных решений, и урок этот Грюэль хорошо усвоил. Поэтому без суеты, без волнения и даже без страха он сидел сейчас возле своего меча с луком в руках, готовый в любой момент натянуть тетиву и выпустить стрелу в крадущегося где-то рядом монстра. Да и всё это лишь бы мешало ему – когда глаза не помогают, на помощь могут прийти другие чувства. И альв как мог напряг свой слух, пытаясь уловить малейшее движение: хруст ветки, шуршание травы, дыхание твари. Конечно, переговоры незнакомцев и нервная суета лошадей этому мешала, но полагаться на случайность было ещё более глупым занятием. Надо было первым нанести удар монстру, иначе кого-нибудь они точно не досчитаются. Даже лошадей было жалко, тем более что выбор твари мог пасть и на Клячу, хотя это ей стоило принять и как комплимент.
- Какого же!.. – уже в третий раз чихнул Грюэль. Видимо на обоняние ему сегодня расcчитывать не стоило.

Отредактировано Грюэль Алэ-Рун (10.12.2013 00:22)

Конкретных указаний от воина так и не поступило, так что Тайэль позволил себе поступать по своему усмотрению. Он медленно выдохнул, плавно разводя руки перед собой и осторожно, словно пригоршню воды в засуху, по капельке, отпустил накопленную силу, позвал, пощекотал спящие семена в кислой и жидковатой земле болота. Ласково, медленно, уговаривая их, обещая, «закармливая» собственной силой, монах совершенно отрешился от реальности. Он не мог одновременно контролировать магию, разговаривать с семенами и при этом реагировать на окружающий мир, и отлично понимал, как он беззащитен. Но ведь здесь воин, посланный волей Тармины. Если Тармине будет угодно, она убережет своего последователя, если же решит отдать его душу своему брату – ему ничто не поможет.
Семена вразнобой едва слышно зашуршали, откликаясь, проклевываясь зеленой щетиной вокруг троицы, поднимаясь, подтягиваясь выше.
Аскет тяжело вздохнул, невольно опираясь на бок своей лошади и переводя дух. Магия отнимала уйму сил – у него сейчас даже потемнело в глазах, а тонкие ноги подрагивали, хотя для стороннего наблюдателя ничего особенного он не сотворил. Всего-то круг зеленой травы. Которая неминуемо зашуршит при приближении здешнего чудища.
И она-таки зашуршала под могучими лапами, но поздно. Слишком поздно. Шуршание уже не могло ничем помочь – упреждены они о его появлении более чем, а вот подготовится так толком и не успели. Тайэль, как завороженный, уставился на жуткую морду. Ничего более страшного ему видеть не доводилось. Будто кого-то из его собратьев по непонятной причине вживило в Миража, да так бедолага и остался. Аскет сглотнул и усилием воли заставил себя собраться и думать, что еще можно сделать. Одна идея у него оставалась.
Монах покосился на воина, догадываясь, что от его инициативы тот будет не в восторге, но стоять и наблюдать, как это жуткое существо бросается на случайного прохожего? Против такого восставало все его существо, поэтому Тайэль, потеребив ухо, рискнул бросится за копьем, кончик которого еще виднелся из тины. По крайней мере, тогда он сможет хотя бы отвлечь.
«И не забыть описать это существо в трактате… если выживу!»

Возникший из свежих камышовых зарослей монстр был весьма неосмотрителен, пытаясь напасть на воина в лоб. Грюэль вытащил меч шагая навстречу и не обращая внимания на спутников. Кажется, маг уже исчерпал свои возможности, а девушка...Девушка гипнотизировала чудище взглядом. То ли обладала какими-то особыми способностями, то ли просто надеялась отвлечь на себя. Альв понятия не имел, какими способностями могут обладать странные девушки с крыльями, но у него были дела поважнее. Альв затаил дыхание, чтобы не расчихаться в очередной раз, и спустил с тетивы стрелу. Кляча фыркнула вместо него. По всей видимости, ей тоже не нравился незваный гость, но драпать в любом случае было уже поздно.
Грюэль откуда-то знал, что это существо куда более шустро, чем может показаться на первый взгляд, потому не тратя времени выхватил вторую стрелу, положил ее на тетиву и оттянул.
Он заставил себя не думать о пугающем сходстве чудовища с его сородичам. По всей видимости, когда-то какой-то несчастный стал жертвой экспериментов, возможно, того же Геддона, и обернулся монстром. Но почему этот монстр пристрастился к мясу разумных существ?
Определенно, это не то, о чем ему стоило задумываться. Стоило следить за тем, чтобы меч был под рукой, а чудище - на порядочном расстоянии. На тех двоих надежда была слабая, собственно, их благополучие альва и не волновало. Свою бы голову уберечь...

Тайэль с ужасом посмотрел на зверя, рвущего тело их защитника - единственной надежды уйти живыми. Даже матерый наемник не смог ничего поделать с этим болотным ужасом... Помочь бедолаге уже никак было нельзя, здесь не справился бы даже некромант четвертой ступени - а целитель не смог бы удержать душу в этом несчастном, будь он хоть самим Табири.
Оставалось только бежать.
Монах попятился, осторожно сдергивая повод с ветки, примерился к стремени...
И тут чудище сделало странное движение головой, словно намеревалось оглянуться - или броситься следом. Душа монаха уже была охвачена горем и отчаянием. Он просто обязан был попытаться спасти тело из зубов жуткой твари, чтобы предать честному костру, отпеть как героя... Но монахи Жизни оберегают живых.
Минория была жива и цела, потому Тайэлю следовало сначала отстоять ее, убедиться, что девушка не пострадает, и лишь потом возвращаться за телом павшего героя, а потом бежать с поля боя с ним на руках. Но едва ли разъяренный потерей законной добычи зверь окажется столь добр, что позволит им уйти.
Юноша бросил косой взгляд на девушку, потом на лошадь. Снова на пожирающего добычу монстра, заставляя себя вспомнить святые заветы. Они должны быть ему заветом и опорой, а не вульгарный страх. Он должен быть выше человеческих порывов. Он должен заботится о душе, дабы Тармина пребывала с ним, дабы не оставила.
Тайэль устыдился минутной слабости и отыскал взглядом в болоте копье.
У него был один-единственный выход, достойный его сана и выбранного пути...
Монах одними губами шепнул:
- Минория, уходите, - кивнул на лошадь и метнулся к болоту, дернул копье на себя. То, как назло так просто не подавалось, рискуя привлечь к его мышиной возне нездоровое внимание обедающего монстра раньше времени. Ряса очень быстро покрылась грязью, но сдаваться парень и не собирался, добившись-таки освобождения непокорного оружия - и падая вместе с ним наземь. Потеря в том была небольшая, аскет все равно не умел обращаться с этим видом оружия, потому лишь перекатился на колено, швыряя копье изо всех сил, скорее надеясь попасть куда-то в менее защищенное чешуей место, чем всерьез целясь. Потом подобрал полы, поднимаясь на тонкие ноги, и рванул бегом по кочкам, привлекая внимание чудища.
В этом был единственный шанс спасти девушку и честь странствующего наемника, что не бросил страждущих.
В этом был единственный способ услужить Тармине.

Пока фея отпускала лошадей и занималась поиском смысла постигшей ее беды. Зверь как она его назвала про себя, как-то даже быстро закончил с трапезой погибшем воином. Над поляной раздался дикий вой, Мина обернулась чтоб наблюдать картину. Как монстр крутится на одном месте одна его лапа находится на весу, в ней явно ему мешало и причиняло боль или неудовлетворение. Сложно разобрать. Да и особо некогда.
Фея воспользовавшись тем что животное или что бы это ни было, отвлеклось побежала не прочь из леса, а к монаху. Она не уйдет, не бросит. Неожиданно в голову пришла мысль, точнее ответная реакция монстра на ее живительный позыв тепла и света. Ему явно не понравилось, раздраженное рычание и мотание головой в попытке сбросить эту пелену.
Может быть попробовать его отпугнуть.
А ее попутчик тем временем неудачно бросив копье промазал, даже не задевая зверя. И теперь был безоружен, но видимо его судьба все еще не была однозначна и под ногами неожиданно стал заметен потерянный воином меч. Что и сделал Алэ-Он, схватил спасительное оружие.
Минория же понимая что сейчас будет бросок на монаха, рванула между ним и монстром активируя свою силу и смотря на зверя начала светится ярким солнечным светом таким что слепит глаза до рези и боли, свет буквально полился озаряя эту темную топь широким кругом.

Она его разозлила, мало того что зверь с самого начала проявлял к ней явно повышенный интерес и до этого его хотя бы останавливал воин. Теперь же преграды не было, наперевес с тяжелым мечом монах пытался встать на ее защиту, но Мина была слишком добрая и отзывчивая, что не могла позволить еще кому то умереть из-за нее. Бросившись между монстром и своим попутчиком и ударяя магическим свечением она раззадорила животное и оно теперь летело на нее. Фея же не отступала понимая что теперь уже судьбе решать. И она решила что светлая душа заслужила жизнь. Воздух проткнула летящая стрела и зверя отбросило назад. Минория обернулась увидев на окраине их поля битвы еще одного мужчину. Эта раса была ей ближе и знакома, человек, иногда и они доставляли хлопот, но их легко умаслить, выполни заветное желание и все они твои.
Но разбираться и знакомится было некогда, монстр выдернул из своего тела стрелу и по-прежнему гонимый жаждой полакомится девушкой с крыльями снова поднялся, видно что у него уже гораздо меньше сил. И ее свечение продолжает приносить ему страдание, ее силы иссякали, но фея не хотела выглядеть в глазах мужчин слабее. К тому же они тоже не ждали своей участи, один снова выпустил стрелу, второй с мечом тоже бежал на зверя.
Минория продолжала светиться ударяя по чувствам монстра этим теплом. Делая его слабее чтоб двое мужчин могли наконец избавить его и жителей от мучений. Но взгляд зеленых глаз ее в какой-то миг удивил, то что в них возникло. Фея пожалела существо, и неожиданно сменила яркий солнечный свет, на лунное нежное холодное сияние, такое нейтральное, успокаивающее, манящее, завораживающее и послала импульс снова Зверю только теперь это был как-будто зов сородича или же того что дает тебе блаженство.