Проходя по площади магических фонтанов Датне который раз убедился, что выполнять за своего отца поручения, не такое уж и скверное занятие. Юноша неспешно прогуливался на фарфоровом лице застыло выражение мимолетного любопытства и легкой скуки. Зато яркие стально-серые глаза внимательно наблюдали за происходящим. Он побывал в стенах Белой Академии впервые, а ведь подавляющее большинство молодых вамфири имело честь обучаться в этом старинном заведении. Казалось воздух пропитан магией. Принц ощущал это всем своим существом, но показать свое волнение он не имел право, он же не просто мальчишка, которого родители отправили сюда на экскурсию, он – наследник Главы Дома Крови.
Зато его спутник – придворный маг, которого навязали с ним «телохранителем» все никак не мог совладать с собой и ходил, озираясь по сторонам, постоянно засматриваясь на молоденьких студенток.
Данте тяжело вздохнул, состроив меланхоличную мордашку, легкий порыв ветра растрепал его длинные шелковистые волосы. Вот навязался же этот дурак на мою голову, как в зоопарке ей богу. Поскорее бы со всем разобраться, а то этот шут вредит репутации нашего Дома.
Да собственно, послали их сюда как раз за тем, что в последнее время в стенах Белой Академии собралось слишком много наследников. И если наследник Дома Исцеления проходил здесь обучение, то внезапный визит принца Сам-Ри немного взволновал отца Данте. И он как примерный сын поспешил успокоить своего беспокойного родителя, проведя небольшое расследование. И заодно развлечь себя. Но с последним было сложнее, для начала нужно было куда-то сплавить это ничтожество, имя которого юный наследник даже не удосужился узнать.
- Иди и найди принца, - повелительным тоном произнес Данте, обжигая своего слугу ледяным взглядом, - только не говори, что я здесь,- голос птенца приобрел лукавые нотки,- это будет сюрприз.
-З-зачем, что? – слишком много вопросов для одного слуги, - А чем займетесь вы, мой принц?
- Это. Не. Твое. Дело.
А телохранитель оказался куда сообразительнее, чем показалось Данте в начале. Он молча откланялся и вскоре затерялся в толпе студентов. Вамфири проводил его смеющимся взглядом. Ладно, пусть это бесполезное существо принесет хоть каплю пользы. А я пока проведу себе экскурсию.

На дорогах было на удивление сухо, поэтому на улице было очень людно. Народ по своему обыкновению прогуливался в хорошую погоду, пользуясь случаем. Солнце приятно грело, весело щебетали птицы, а в воздухе витали самые различные запахи. Они-то и привлекали молодого наследника больше всего. Не описываемый словами аромат цветущих деревьев, тягучий, словно мед, теплый солнечный запах. Дорогой парфюм, естественные запахи людей, их эмоции. Бодрящее разум счастье, грусть, романтизм или страх. Люди такие притягательно разные, но терпкий пьянящий аромат вносил свою тревожную нотку в эту симфонию. Данте вздрогнул, его как холодной водой обдало воспоминаниями о том самом дне. Тогда возникли некоторые трудности с обрядом обращения. Нет, пожалуй, назвать трудностями то, через что прошёл Данте, было бы слишком скупо – он видел ад, он был в нём, варился в этом кипящем масле, но всё же вышел из него со смертельными ожогами на душе. Но лишь благодаря своей решимости он вернулся к своей привычной жизни. Остались лишь воспоминания, которые являются ему в кошмарах. И этот запах напрямую ассоциировался у юного принца с теми событиями.
- Не ожидал вас здесь увидеть, молодой повелитель. Что привело птенца Дома сюда? – поразительно, но Данте даже запомнил его голос. Инсанирэ, ах да, как я мог забыть. Он же работает в академии преподавателем. Принц деловито оглядел мужчину, освежая в памяти его визуальный образ.
– Не думаю, что ректору придется по душе, если ваш спутник решит перекусить здесь какой-нибудь молоденькой студенткой. Правила Академии очень строги в отношении посторонних.
Подобные слова вызвали у принца ироничную ухмылку. Во-первых, плевал он на все эти правила, его они не касались. По крайней мере Данте был в этом убежден. Во-вторых, юноша привык брать на себя больше, чем полагалось. И сейчас, повинуясь мимолетной прихоти наследник решил, что дела Дома можно уладить и чуточку позже. А сейчас, когда провожатый, который должен был по идее контролировать поведение юноши занимается поисками принца, причем Данте не уточнил какого именно.
– Приветствую, господин Инсанирэ, –  фарфоровое личико принца исказила ехидная улыбка, а в голосе скользили легкие нотки иронии, – вообще-то мой спутник здесь за тем, чтобы проследить чтобы я вел себя хорошо, ах какая жалость, что ему пришлось отлучится…
– Мы здесь по поручению нашего дражайшего Главы, – продолжил юноша после небольшой, но выразительной паузы,– ничего интересного, простая формальность.
Высокомерие и чувство безнаказанности. Такие характерные чувства для молодых людей, хоть Данте и считал себя образцовым наследником, сегодня он явно не собирался тихо-мирно разбираться в государственных делах. Ему было обидно, что в свое время Глава посчитал, что ему не место в стенах Белой Академии и Данте обучался в замке. Принц считал это полнейшей несправедливостью, хоть и понимал, что это было сделано скорее всего из-за его нестабильного поведения и дурных наклонностей. Что же. Сейчас, когда папочка был склонен к паранойе о том, что другие дома плетут против него заговоры, а разбираться самому ему было некогда благодаря намечающейся свадьбе, прошлось отправить своего наследника на разведку. На мирную и безобидную вылазку.
Наследник, у которого отсутствуют любые моральные достоинства, жестокий юниц с царскими замашками. Ведь так я известен в широких кругах? Инсанирэ, ты знаешь это, я знаю, все знают. И ты всё равно продолжаешь относиться ко мне, как к своему господину? Хм, любопытно, или он как раз пришел чтобы проверить не замышляю ли я чего?
– Не волнуйтесь, я постараюсь отыскать своего провожатого, – слова, сказанные скорее, как чистая формальность, и почему-то Данте был убежден, что преподаватель будет вполне удовлетворен его ответом, ведь мужчина не особо тяготился делами Дома. А значит и заскоки наследника не должны были его особо тревожить.

Данте с раздражением и одновременно любопытством мимолётно мазнул взором по снующим кругом ученикам. Для него они не имели никакой ценности, многие даже талантами особыми похвастаться не могли. Просто мусор.
Данте презрительно фыркнул, когда парочка студенток начала неприлично громко обсуждать его со своими подружками. Аристократические черты выдают в юноше благородное происхождение, а белоснежные гладкие волосы и дорогие одежды, лишь усиливают эффект. По коже лица, цвет которой ужасно близок к оттенку мрамора, скользит лукавая улыбка, но в тоже время она полна высокомерия.
- Это не мое дело. Но если по вашей вине, или вине вашего спутника, пострадают ученики, я не стану защищать вас от гнева ректора.
- Я не нуждаюсь в защите, - пошипел принц, гордо вскинул голову, уверенного в себе наследника, крайне задевали подобные заявления, но затем юноша быстро взял себя в руки и закончил уже первичным ему ироничным тоном, - ах, как печально, когда верные слуги отказываются защищать своих беззащитных принцев от праведного гнева совсем не простого Ректора…
Лукаво сверкнув серыми, словно сталь, глазами блондин печально отвел взор в сторону. Было очевидно, что Инсанирэ больше волновала безопасность столь оберегаемых им учеников нежели участие в интригах, которые так любили практически все высокородные вамфири. Что за вздор. Неужели в этом есть хоть какая-то выгода? Принц тщетно пытался угадать мотивы поведения мужчины. Принц Крови перевел пылающий взгляд светло-серых глаз на своего собеседника, переплетая его с полными вековой мудрости взором Инсанирэ. Его помыслы были сокрыта за непроницаемой пеленой, так что принцу оставалось только со скучающим видом изучать радужку. У вамфири были обычные темные глаза, но когда юноша в них смотрел, то видел цвета несуществующие в природе. Растерянно моргнув, Данте попытался собраться с мыслями. Да, чистокровные вамфири всегда такие, пленительно прекрасные и безмерно опасные.
Но красота преподавателя магии Крови меркла по сравнению с сообщённой им информацией. Данте не скрывал своего восторга от того факта, что Сам-Ри прибыл сюда по личным причинам. Значит, скучные дипломатические дела Домов тут не при чем. Вот и славно. Можно будет немного поиграться, а затем вернуться к своим привычным делам. Слова, которые заставили молодого аристократа блаженно запрокинуть голову, безусловно были связанны как раз с личностью вопроса по которому принц Иллюзий решил покинуть земли вамфири. Так, для начала найду принца, потом, наверное, и другого… что же тебя сюда привело, мой ушастый собрат? Я иду искать, кто не спрятался я не виноват… Предстоящая причудливая игра вызывала у молодого наследника полнейший экстаз вперемешку с азартом. Даже холодное сердце, которое билось ровно, как часы, даже когда Данте убивал, пропустило один удар.
Внезапно утонувший в своих мыслях Данте осознал, что совсем перестал себя контролировать, что было недопустимо, если он намеривался без лишних происшествий поразвлечься в стенах Академии.
- Значит Глава Иллюзий здесь ни при чем? -  смущенно промолвил Данте, изобразив на лице безмятежную улыбку, а в душе начинал всерьез опасаться, как бы маг не уловил его переменчивое настроение и насторожился всерьез, тогда о подобных расследованиях можно было бы благополучно забыть, - тогда я, пожалуй, ограничусь дружеским визитом. Давненько я не видел других птенцов.

Отредактировано Данте Альберант (17.05.2016 19:47)

- Вас проводить, мой принц?
Мой принц. Данте прикладывает титанические усилия, чтобы не выдать улыбки. Для него такое обращение было непривычно, обычно слуги ограничивались робким «милорд» или с лицемерными улыбками, которые так любили придворные, ядовито шипели «господин».
- Возможно, я смогу вам помочь. Все же вы не частый гость здесь.
- Неужели вас так тревожит перспектива того, что беззащитный принц случайно потеряется в столь опасном месте? - с ироническим удивлением спрашивает Данте, приподнимая бровь.
Но отказывать преподавателю он не стал, а жестом пригласил его проследовать с ним в сторону главного корпуса академии. Попутно юноша всем своим существом старался подчеркнуть, что он не просто один из учеников, а наследный принц одного из сильнейших домов вамфири. Нет, не верно. Самого сильного Дома из всех существующих.
Принц не делает шаг, а словно перетекает с одного места на другое, серебристо-серая тень с ледяными глазами. Он что переливчатый металл, в движении кажется мягким, застывает при прикосновении, не согнешь.
Голос - бархат, мягкий, опускается до пронзительного шепота, завораживает, каждое слово - тяжелая капля, и ни одной лишней. Волосы - серебряная река, что струится вместе с хозяином.
Внезапно юноша замер на месте, а на его до сих пор невозмутимом лице застыло смятение. Какое знакомое пение… неужели?!
Данте опирается на массивные каменные перила и всматривается вдаль, его алмазные глаза широко распахнуты и с необъяснимой жаждой впитывают малейшие черточки открывшегося вида. Полы длинной черной мантии степенно колыхаются под легким ветром, серебряные нити, переплетенные по ткани замысловатыми узорами, мерцают и сияют на солнечном свете яркими цветами и листьями. Передние пряди светлых волос заколоты сзади, открывая взору все детали красивого и точеного лица, которое до сих пор держало на себе отчетливый отпечаток тревоги.
Тёрка.
Принц не ошибся, на острове находилась одна из его слуг. Очень проблемных, да. Если его маг-спутник был существом предсказуемым, то волчица могла учудить все что угодно. А потом груз ответственности всецело ляжет на его плечи и ему придется смущенно, улыбаясь оправдываться перед ректором извиняясь за проделки своей подчиненной. Если, разумеется, извинений будет достаточно. Данте раздраженно фыркнул и тяжело вдохнув, постарался успокоиться. Нужно срочно отыскать эту чертовку пока она ничего не натворила. Только вот как быть с Инсанирэ? Как объяснить своему спутнику, что планы резко изменились? Принц скользнул взглядом по лицу преподавателя. Скорее всего, архимаг давно уже сам все понял. Осталось только уточнить степень опасности проделок Тёрки.
- Извиняюсь за излишнее любопытство, - вкрадчиво начал принц все так же неотрывно глядя куда-то вдаль, - допустим, какая-то волчица без разрешения проникла на территорию Академии и случайно нарушила хм… пару правил. Что будет некому принцу, который за нее в ответе?
Юноша выдержал выразительную паузу и провёл настороженный взгляд на Инсанирэ.
- Чисто теоретически, разумеется, - закончил парень неотрывно глядя в темные, почти бездонные, глаза мага.

Переход из: Страж Степей [гостиная с камином]
Издавна Белая Академия была оплотом всех жаждущих изучать и постигать магические дисциплины, величественным, всплывающим на устах среди любой ниши разномастного населения Айлея местом, в стенах которого выучивались лучшие носители волшебного дара. Дети высокомерной аристократии, отпрыски богатых дворянских семей, сыновья и дочери зажиточных купцов – студенты магического университета, к которым Аммун, будучи неспособным творить заклинания, питал скрытую зависть и развившуюся на ее фоне такую же хорошо маскируемую неприязнь.
В прошлом он не единожды мечтал посетить стены Белой Академии – не в качестве ее студента, но в качестве гостя. Точно так же, как и собственными глазами хотел увидеть множество других мест, молва о которых слетала с уст как простого обывателя, протягивающего монеты в обмен на фрукты для семьи, так и богатого господина на банкете монаршего замка. Этими стремлениями полукровный вульфар был обязан исключительно собственному любопытству и любви к неизведанному, однако никогда прежде не думал о том, что в утробу магического университета его завлечет погоня за собственным племянником.
– У меня есть поручение для тебя, моя драгоценная Лантанфа. Не могла бы ты неприметно...
Хельм осекся, смиряя взглядом двухметрового телохранителя-троблинга: от вида ее громкой наружности начало просьбы показалось ему таким же глупым, насколько глупо мог бы выглядеть крестьянин, надевающий седло на дойную корову в преддверии битвы за независимость деревни.
– Забудь. Не могла бы ты просто пройтись по академии? Прежде ты уже встречалась с Ольшином в замке, так что просто высматривай кого-то похожего на нашего блудного наследника, – проговорил полукровка и тут же зевнул, заодно сладко потягиваясь.
Он почти не питал серьезных надежд на то, что встретит в Белой Академии наследного графа Таргоро, однако, взвесив всю имеющуюся информацию пришел к выводу, что угнездившаяся на острове посреди Внутреннего моря Белая Академия – одно из немногих мест, наиболее подходящих для укрытия от возможных недоброжелателей. От сенешаля замка Таргоро, Орика Амальрика, Аммун так же слышал о делах «Черной длани» вблизи академии, поэтому решил, что если не найдет Ольшина – то хоть заявит о своем присутствии на острове и попытается выйти на контакт со связующими гильдии.
– А что будете делать Вы, господин Хельм? – поинтересовалась Лантанфа, накидывая капюшон плаща на голову. Неизвестно, был ли в этом какой-то прок, если из-под него все равно оставались видны темно-фиолетовые дреды, усеянные вплетением костяных фрагментов и прочих шаманских прелестей.
– Осмотрю местные достопримечательности, – улыбнулся полукровка, – Может, у них и комната с зеркалами найдется...
«Пестрый» Таргоро не связывался с ответственной за его путешествия гильдией продолжительное время - с тех пор, как покинул родовой замок. Он более не стремился так же яро выполнить последнее поручение, связанное с поимкой скрывающегося наследника Таргоро и нынче задумывался больше о собственном развлечении под прикрытием выполнения вверенного ему поручения. Убийство лорда Рихарда оставило после себя приятное чувство удовлетворенности, ведь с гибелью альфы стаи Рхаурр, отправившегося на тот свет к ублюдку Алексу Таргоро, розовласый мальчишка мог считать свершенной месть за покойную мать. Перед ним стоял новый вопрос: стоит ли подвергать жестокому возмездию остатки рода Таргоро? Аммун не испытывал личной неприязни к Ольшину, которому, напротив, во многом симпатизировал, как милому и доброму родственнику, но в то же время имел обязательства перед «Черной дланью» и желание пролить еще больше крови в дополнение к той, что окрасила стены Стража Степей.
Интересно, какого это: стать последним из графского рода?
– Кстати, как я выгляжу?
– Я не буду опять вас причесывать, господин Хельм. Как-нибудь сами справитесь, – отмахнулась Лантанфа перед тем, как оставить своего патрона в гордом одиночестве среди шумящих фонтанов. Безлюдность площади угнетала: неужто все были на занятиях?
– Маги... кхе.
Аммун поморщился, понимая, насколько чужд этому месту, буквально пропитанному колдовскими эманациями. В легком прыжке он взобрался на каменный парапет одного из многочисленных фонтанов, медленно прогуливаясь вдоль его границ. Взгляд оранжевых глаз мазнул вокруг, изучая архитектуру Белой Академии: это оказалось не так уж и весело, как он себе представлял. Полукровка ловко перепрыгнул на парапет соседствующего фонтана, но вид от этого не сильно изменился.
За бесславно рвущимися к небу языками воды глаза вскоре различили движущуюся фигуру, явившую причину для радости от появления потенциального собеседника – пусть даже мага. Не медля ни секунды Аммун бросился вперед по влажному камню, собираясь выпрыгнуть на дорогу прямо перед носом незнакомца, произведя первое – ошарашивающее, – впечатление в лучших своих традициях: специфичные способы знакомства «Пестрого» Таргоро зачастую оставляли желать лучшего.
Акробатичность, ловкость, проворство – ни одно из этих качеств не уберегло бывшего циркача от предательски скользкой опоры под ногами. В последний миг первоначальный план эффектного появления провалился, отправив мальчишку в неприятный полет прямиком на увиденного им обитателя Белой Академии.

– Да-да, он самый, наиболее очаровательный и самый лучший из рода Таргоро! Безмерно благодарен, что не позволили мне испачкать мой дорогой наряд...
Рассеянное внимание Аммуна, первым делом убедившегося в том, что его любимая шапка по-прежнему на голове, сконцентрировалось на приятных глазу чертах человека, предотвратившего глупое падение виконта земель Таргоро.  Неожиданно он широко улыбнулся и ткнул пальцем в нос Данте.
– Ах, погоди-ка... Его Высочество принц Дома Крови? Клыкастый соблазнитель, я тебя помню!
Было в этой картине нечто двусмысленное, эстетически очаровательное: находиться среди блестящих струй фонтанов на руках у красивого аристократа, однажды чуть было не совратившего «Пестрого» Таргоро на множество – или не такое уж и множество? – сладостно-непотребных, пожалуй, даже запретных вещей. Четыре точки на шее служили несводимым шрамом, напоминающим о чудесном знакомстве с беловолосым вамфири на аукционе рабов. Память о восхитительной ночи отзывалась ворохом противоречивых чувств, сворачивающихся в тугой клубок с напряженными эмоциями.
Тонкие пальцы мальчишки скользнули к чужому уху, касаясь того аккуратно и трепетно.
– Что же ты здесь забыл, мой мальчик?
– Кхе, да ничего особенного. Просто ищу одну занимательную пропажу... С двумя руками, парой ног и весьма дорогой головой. А ты, мой драгоценный Данте, какой чудной волей Шиархи забрел сюда? Неужто принц Дома Крови – один из студентов Белой академии? – Аммун сощурился, с недоверием глядя на аристократа: уж лучше пусть он окажется хотя бы преподавателем или вовсе ректором, нежели учеником этого места. Хотя мальчишка очень сомневался, что Данте – подходящая кандидатура на тот возраст, в котором в академию поступают будущие колдуны-студиозусы.
Интересно, размышлял подросток, какого вероятность, что и вамфири в Белую академию привели свои, «темные» делишки сродни тех, которые клубились едким дымом в его собственном сознании?
– Должок, говоришь? Это я люблю! – промурлыкал Аммун, смущенный от запечатленного на его запястье прикосновения чужих губ и, скрестив под собой ноги, уселся на скамейку, на которую был поставлен любезным Данте.
– Что бы такого мне у тебя попросить, м-м...
Хельм задумался, касаясь пальцем нижней губы. Ему помнилось приглашение Данте видеть его гостем замка в землях вамфири: быть может, это станет апофеозом крайне удачного стечения обстоятельств в том случае, чтобы достичь наибольшей безопасности своей жизни в случае раскрытия истинного убийцы лорда ди Рхаурра и, возможно, даже Ольшина Таргоро.
– Ничего не приходит в голову. А ведь ты, как никак, тоже спас меня от скуки!.. Ах, это место сродни болоту: на дне наверняка есть что-то интересное, однако сверху ничего не видно. Но, коли здесь присутствует сам принц Дома Крови, то не так уж страшна участь оказаться утопленником, – хитро сощурился мальчишка, поглядывая на объект своего пристального внимания.
А затем расплылся в лукавой улыбке, наградившей детское лицо в этот момент особенной печатью смазливости:
– Утопленником ваших объятий, принц.

Отредактировано Аммун Хельм (29.11.2016 14:00)

Несмотря на равномерно принесенные в настроение Аммуна как радость, так и огорчение, он определенно мог считать минувший день максимально продуктивным относительно последних месяцев жизни, проведенных в поисках сбежавшего наследника графа Таргоро. Черная Длань больше не требовала от своего эмиссара завершения предыдущего задания по нахождению Ольшина, что развязывало Хельму руки и позволяло с чистой совестью вернуться в родовой замок, вновь проводить дни за собственными капризами с интригами до тех пор, пока у гильдии не найдется новое поручение.
О своих же незапланированных проказах в землях ди Рхаурр «Пестрый Таргоро» предпочел тактично умолчать: хроники цареубийства – не самая безопасная вещь, информацию о которой можно было бы доверить даже связным гильдии убийц, а последствия гибели Рихарда подросток собирался использовать в собственных корыстных целях. Вдобавок велика была вероятность, что глава «Длани» осудила бы незапланированные действия Аммуна с неприятным для последнего исходом. Лучшей тактикой по сохранению собственной шкуры в безопасных условиях оставались прежние намерения придерживаться перед лицом гильдии легенды о том, что в смерти лорда Рихарда повинна последняя гостья Стража Степей.
Ведь ему так удачно удалось повесить на бедняжку всю вину за случившееся.
– Мда. Холодновато стало.
Подбитый мехом плащ, что «Пестрый Таргоро» накинул на плечи, не спасал продрогшее тело от клыков бури, повсеместно терзавшей остров с Академией. В свободной руке мальчишка, заранее приготовившись, сжимал скругленные зубья талисмана, зачарованного на телепортацию в родовое имение Таргоро: сложно было придумать более подходящий способ для того, чтобы покинуть Белую Академию в условиях рассвирепевшей погоды. В последний раз желая взглянуть на усеянную фонтанами площадь, Аммун, вздрагивая от холода, шагал по бортикам архитектурных произведений, пока его путь не оказался прерван чьим-то туловищем, использующим в качестве опоры то, что для розовласого подростка служило дорогой.
– Ух ты, мой собственный труп! – радостно воскликнул тот после недолгого изучения находки.
Пропитанная кровью одежда заявляла о насущных проблемах встреченного существа так же красноречиво, как земля под его ногами, усыпанная снежным полотном, быстро багровеющим под рубиновыми каплями. Юношеское счастье, просто так напущенное из соображений балагурной театральности, быстро смерилось смесью удивления с легким огорчением, когда попытки незнакомца подняться на ноги позволили свидетельствовать о том, что душа мужчины не спешит отрываться от плоти прямиком в чертоги Ашхаи.
– А-а н-нет, еще живой. Надеюсь, хотя бы не припадочный, – вслух рассудил мальчишка, спрыгнув с бортика на захрустевший под обувью снег и принявшись расхаживать взад-вперед подле альвийского тела.
Ах, была бы рядом Лантанфа, размышлял «Пестрый Таргоро», она бы быстро помогла бедолаге подняться на ноги. С его же собственным телосложением сделать такое казалось проблематично – да и нужен ли был вообще Хельму акт подобного альтруизма? Глаза цвета облепихи мазнули по имуществу незнакомца, давая оценку относительно богатства, которое тот мог бы себе позволить. Известный своей лояльностью к бедным сословиям, он никогда не мог пройти мимо обездоленных простолюдинов или замученных слуг, очевидно нуждающихся в чужой помощи: быть может, ответственность за то возлагали воспоминания о детстве, проведенном в городских трущобах, отданных на откуп всем нищим и «отверженным», либо же собственная человечность Аммуна брала верх над ним в подобные этому моменту.
– По виду бродяга, – потирая увенчанный розовыми волосами затылок, тихо пробормотал мальчишка в ответ собственным мыслям. Взгляд коснулся дорогого с виду клинка и детские черты лица сложились в недоверчивую гримасу, пока их обладатель гадал, откуда у нищенствующего путешественника могла оказаться подобная роскошь. Украл? В таком случае прежнего владельца оружия можно было считать крайне неосмотрительным человеком, раз он позволил исчезнуть подобной красоте из своих ножен.
– Ах, так ты еще и ушастый! Может, помочь тебе чем-нибудь? Как видишь, остальным ты мало интересен, а я в уплату за свое внимание приму всего-навсего разрешение потрогать твои уши, – дружелюбным тоном обратился Аммун теперь напрямую к альву, присаживаясь на бортик фонтана рядом с ним, – Дай-ка подумать... Здесь наверняка есть целители, вот только я понятия не имею, где именно. Белая Академия для меня – абсолютно незнакомый лабиринт из пропахших магами коридоров.