Месяц Тармины. В полях и лесах зеленела трава, деревья покрывались мягкой листвой, молодой и ароматной, а смертные начинали посевные работы. Пройтись бы, по городским улицам обителей людей, пройтись незамеченным или замеченным – не важно как –  увидеть незнакомые здания и их владельцев, услышать новые звуки, узнать новые ароматы. Альв резко провёл пальцами по струнам, заставив лиру издать неприятный звук. Невозможно сосчитать, который уже год он, вероятно, по воле Шиархи, отвернувшийся от него, встречал лучший месяц года в стенах Замка Света.
Лиро откинулся спиной на мягкий матрас, даже не ойкнув: на волосы лёг. Неприятно; ещё больше неприятна текущая ситуация, складывающаяся как в Замке, так и в землях вамфири. Резким движением он, приподняв голову, вытащил идеально расчёсанные волосы. Теперь они разметались по постели чёрными реками. 
«Так, ведь?» – спрашивал он сам себя, перебирая струны. Его покои, покои главного наложника, не укроют от всех проблем, а, вот, статус может стать решающим. Ещё бы он что-то решал!
Мебель пропитана ароматом дубового мха и ветивера, не хватало только полыни, от которой Лиро отказался, как только был передан в гарем принца, теперь – Главы Дома Иллюзий. Небольшая плата за возможность сохранить всё остальное. Альв практически не замечал их, иногда задумываясь: из-за них, ли, властитель так редко навещал в последнее время?
– Даже если так, у него всегда есть замена. Много замены, а я могу ни о чём не думать,– размышления пролились, как первые ноты мелодии, что он наигрывал для себя. Искристой, прозрачной волной разливалось звучание, окутывало, укутывало. Совпадение ли?  Комната идеально подходила для подобного увлечения.
Каждый, кто проходил мимо его дверей, слышал её, наверняка, проклиная легкомысленного наложника: как можно?! В Замке гостили другие вамфири и приглашённые вульфары, порождая беспокойство в душе. Он жил здесь не по своей воле, но знал каждый уголок Замка и по-своему любил его, он уважал расу вульварфов, помня о торговых и военных связях, и готов был украшать их компанию радушием и музыкой, однако, после странной смерти прежнего Главы всё изменилось. Первая встреча с ним, когда-то, перевернула жизнь Лиро. Его смерть вновь повернула колесо Судьбы.
Только в своих покоях Лиро мог прекратить слышать, слушать и анализировать. Тонкие пальцы ласкали струны, бесконечно повторяя единственную мелодию: так проще сконцентрироваться и расслабиться.
«О Фасгране ходят нехорошие слухи. Поговорить бы с властителем о происходящем: что он думает, что планирует, что желает предпринять? Там проживают альвы из клана Кай. Их представители уже связались с властителем? Нет, тогда бы я всё знал».
Рука скользнула по струнам. Он нервничал, но, в одиночестве, мог придаваться тревоге, сколько угодно.
– Во имя… Табири!
От сгущающихся тучами мыслей его спас слуга. Отложив инструмент в сторону, альв поднялся, растрепал волосы и подсел к зеркалу, чтобы пройтись по ним гребнем, не задевая серьгу. От него не требовали кровь, не готовили к ночи, значит, кто-то перепутал приказ (чего не могло быть), либо у Сам-Ри Ниэля были иные планы. Гребень остался на столике, а Лиро выскользнул за слугой, разойдясь с ним в коридорах. Ему в другую сторону.   
Спокойная походка, умиротворение на лице, удачные попытки обойти всех встречаемых гостей, практически не глядя в глаза. Им сильно не понравится огонь в глазах у советника. Не потому ли, что советник не являлся вамфири?   
– Властитель, – Эмеретт склонился перед ним, держа руки в широких рукавах на уровне сердца, – вы желали видеть меня? Если это ошибка, я немедленно вернусь к себе, а вы сумеете насладиться приятной компанией более тактичного наложника.
«За столько лет в Л’Оролене, я начинаю вести себя, как они», – заметил с долей сарказма.

Конечно, альв не заметил приветствия. Сложись всё иначе, он бы удивился, но позволил распуститься в сердце обжигающему цветку удовольствия. Пусть он являлся собственностью правителя вамфири, но до полного подчинения, обожествления его и покорного заглядывания в глаза, дело не доходило никогда. Похоже, властитель действительно хотел его видеть, правда, голос не выражал ничего радостного. Это напрягло. Неужели, в прошлый раз, Сам-Ри разозлился на него? Теперь Лиро горько пожалел о мешочке с травами, что, как всегда, был запрятан в поясе.
«Ему не нравится запах полыни, но о других травах мне не известно. Какая досада…! Я редко вижу его в настроении. Говорят, лишь с Каурто он был живым. Он именно сейчас не в духе или напряжение так и не сбросил, или это из-за событий в Замке? Смогу ли я хоть раз увидеть его улыбку?».
Он поразился сам себе: подобных мыслей быть не должно. Не важно, что скажут подданные Сам-Ри: он один из многих наложников. Между тем, внимания правителя ожидали многие. Ожидали многие, а досталось оно Лиро. Прежний Глава мертв, посему, Эмеретт был не обязан сдерживать своё условие договора. С нынешним властителем ничего такого заключено не было, он ничего не обещал. Быть может, он в идеале усвоил главное правило: добиться расположения любой ценой?
Услышав желание Сам-Ри, альв выпрямился и неспешно занял предложенное место:
– Как пожелаете, властитель, – улыбнулся, обдумывая его слова.
Что такое «большее»? Мозг лихорадочно искал ответы и ничего не находил. Неужто, соперник на тренировочном поединке? Нет, плохой выбор: не умел Лиро драться. Поговорить о чём-то, но о чём? Вряд ли он станет обсуждать с наложником происходящее.
Мотнув головой, он постарался откинуть непослушную прядь с лица: мешала. Как всегда: кожа нежнее шёлка, накрашенные губы, подведённые краской глаза, чистая одежда, всегда открытая шея, впрочем, кровь можно брать из многих мест на теле. Самое интимное, пожалуй, внутренняя сторона бедра. О чём он думал сегодня? Благо, в гареме такие вопросы остро не стояли. Правда, если Сам-Ри проявит своё расположение, Лиро и разорвать могут особо преданные фанаты, охочие до одного взгляда, слова, касания. Какой бред! Какой бред! Как могут так слепо желать вамфири?!Каким дурманом покорили привезённых против их воли?
Альв расцепил руки, показывая ладони. Он демонстрировал безоружность: не стрелы же в рукавах прятать! Стоило соблюсти формальности: в этом мире строгих правил, он не желал добровольно прикасаться к чайнику, пока не было речи об этом. На его счастье, слуга вывел из неприятного положения. Означало ли это, что властитель ему не рад? Больше ничем не обязан, так почему переживал о реакциях? Привычка. Привычка? Всё прочее не имело значения. Услышав вопрос, Лиро поднял взгляд на сидящего напротив вамфири. Только понимание и спокойствие. И не скоро прозвучавший ответ, обдуманный.
«Всё ли устраивает? Вопрос спорный. Если скажу «нет», он может разозлиться и лишить даже такого статуса. Дворцовая игрушка лучше, чем шлюха в борделе или пиршество кровопийц. Если скажу «да»?».
– Ваша обеспокоенность приятна, – Лиро склонил голову к плечу, словно начал проповедь. – Я не жалуюсь, хоть и чахну без природы, прогулок, питомцев. Надо мной отлично поработали, прежде чем подарить вам, властитель. – Царапнуло по сердцу это «подарить», мгновенно напоминая обстоятельства дарения и лишения свободы. Альв оставался спокоен взглядом, словом, жестом. – Вы обратили на меня внимание. Мне больше нечего желать.– Ложь, какая ложь, хоть и частичная. – Пожалуй, лишь объяснения окончания нашей прошлой встречи… Но я взболтнул лишнего. Пока меня не ломают, всё в порядке, ведь я – ваша игрушка, кукла, не так ли? – Нет, не так, но мысли альвов Сам-Ри не подвластны, или он до сих пор не разобрался в этой расе? – Чем я заслужил такое внимание к себе, властитель?
Вопрос задан осторожно, без шутливо-саркастических ноток. Эмеретт неожиданно перевёл взгляд на свои руки, что выглядело, как подчинение. Захотелось увидеть его улыбку, но веселить не было возможности. Оставалось дождаться нужного момента. Они все помешаны на порядке и иерархии, эти чёртовы вамфири. Конечно, они занятны, только, их этикет…! Услужливая память стремительно подкинула последнее воспоминание: из комнаты Каурто в него прилетела ваза, предназначавшаяся Сам-Ри, и несколько неприятных слов, а после, повелитель так резко захлопнул перед ним дверь, что осталось лишь стоять в состоянии шока. Или нет? Запоминание всех мелочей вредно для работы памяти – так ему, однажды, сказали в храме Табири. Обдумав произошедшее огромное количество раз, альв махнул рукой: он не виноват в недоразумении, разберутся сами, но сам жест – оскорбил. Увы, требовать извинений или объяснения ситуации он не мог, хотя постарался намекнуть. Говорили бы вамфири хоть немного правды, хотя бы в подобном! В сущности, такая мелочь. А Ниэль – правитель, вот и делает, что хочет.
– Я думал, вы больше не пошлёте за мной. Властитель, вас не раздражает аромат трав?
Он и сейчас окружал Лиро, но, чтобы узнать правду, тот был готов избавиться на время от невинной радости. Рано ещё спрашивать о политике.

Слушал, принц его слушал и слышал, даже смотрел на собеседника. От этого стало теплее на душе. Ещё живы в памяти рассказы об эмоциональном и вспыльчивом правителе, а рядом с таким вамфири приходилось быть более внимательным и осторожным, чем всегда, но не возникало ощущения отчуждения или одиночества. Словно отражаясь в зеркале, оба, по очереди демонстрировали руки, успокаивали друг друга. Альв внимательно выслушивал каждое слово. Чего ещё ожидать? Неплохое начало. Месяц богини любви уже прошёл, невозможно списать только на него чувства, что взволновали, чувства, что рассыпались пеплом. Звучание голоса, слова, тон, темп – всё кололо больнее кинжала.
«Принц возвращает мне мои же слова. Нет, тут что-то не то».
Лиро ненавидел косметику и это мерзкое желание стать сказочно- красивым, на самом деле ненавидел, но был рад, в данный момент рад, тому, что на лице не читались все эмоции. Удивление, и только. Внутри что-то поднимало голову и вскипало. Желая успокоиться, альв потянулся ко второй чашке. Так-то лучше: предмет в руках помогал думать яснее.
«Он не помнит моего имени или делает вид, что не помнит? Какое пренебрежение! Или? Учитывая количество лиц, проживающих в гареме, он, действительно может не помнить. Да, не он определял, но… Неужели, он распознал мою ложь? А, вот это, интереснее: значит, правдивы слухи. Лишь я им не верил, не хотел верить. Действительно, обращён».
Искорка тепла и попытки понять промчалась в воздухе. Лиро задумчиво посмотрел на своего принца и одёрнул себя: рано спрашивать о таких личных вещах.
«Значит ли это, что мы похожи? Ты, тоже, в плену? И был, когда меня привезли сюда?».
Чашка в руках дарила тепло. Или его иллюзию. Кто теперь разберёт: принц владел этой магией.  И сам, он, был нелестного мнения о рабском положении. Знал ли? Конечно, знал, но, неужели, его сердце добрее, и не нуждается Сам-Ри в подобострастных копиях живых вещей около себя? Лиро чуть улыбнулся, победно: принц так и думал, удалось обмануть его. Не хотелось, же, право! Хотелось лишь не расстраивать принца, дабы не пострадать самому.
– Прошу простить мою дерзость, властитель, – наложник отставил в сторону ёмкость и склонил голову в знак извинения, тихо произнеся, – я не обвинял вас, лишь проявлял покорность.– Мало в этих словах истинной преданности и любви. Любви? Не по своей воле. Молить о наказании? Нет, это сам принц решит. – За разрешение гулять в вашем саду… – осёкся, уже смотря перед собой, воодушевленно и чуточку недоверчиво оглядывая принца. Не обманывает? – Что вы хотите за эту возможность? Кем мне быть для вас и что делать?
Каждый раз. Покупать свободу по кусочку, расплачиваясь собой.
Что он получал?
Что он отдавал?
Кем становился, в итоге?
– Так вы хотели обсудить слухи и сплетни? – лёгкая улыбка тронула губы. – Неблагородное это дело, властитель. – Не удержавшись, Эмеретт мягко-металлически рассмеялся. – Они лживы и ошибочны, слухи. Авторитетный обитель замка солжёт и, вот, уже пущен слух. Да, я знаю их все, не по своей воле, впрочем, а согласно должности. Ваша воля – не говорить о прошлом, так поговорим о нынешнем. – Откинулся на спинку кресла, придавливая волосы собственным весом. – Вас интересуют последние новости? Хм, гарем шепчется о вашей диете, гадает, кого вы предпочтёте в очередную ночь, решает, кого же отдадут гостям – другим вамфири и вульфарам. Таких как я, тревожит их появление. Немного конкретики улучшит мою память, – прикрыл глаза с хитрой улыбкой. – Вы нуждаетесь в рассказе об упражняющихся целыми днями, чтобы встретить своего принца во всей красе или тех, кто желает вас тайно убить? Заговор среди одних лишь вамфири приравнивается к произведению искусства.
«И, почему многие думают, что я нахожусь в их числе?».
Ответ был известен. Поведение. Такое, как сейчас, когда не испуган или нервирован.
– Логично позвать для этого первого советника или всех советников, надёжных слуг и своих шпионов. Или, – с полной уверенностью в своих словах, альв взмахнул рукой, – вы уже поступали так? Безрезультатно?
Переключившись, Лиро не сразу (не поверив) обратил внимание на пустую чашу. Видение перед глазами. Альв легко коснулся её, удостоверившись в обратном, взял чайник и плавно наполнил почти до краёв, остановившись на видимой ему одному отметке.
Прошу, мой принц.
Улыбка? Наклон? Слова, в которых наложник услышал намёк на защиту? Что-то одно или всё вместе позволили мягко выдохнуть и улыбнуться сильнее, одними губами.
– Стоит ли наказывать, мой принц? Вам бы держать баланс между жестокостью и милостью. Если позволите, то, что произошло, является мой виной. Кто знал, что вам понадобится собеседник? Но мне приятно, – добавил, думая о чём-то личном. И сам удивился, – как? Властитель, слухи быстрее ветра. Поговаривают, вам не по нраву горький запах полыни. Следом, рождается и простой домысел: другие терпкие травы, также, нелюбимы.

Отредактировано Лиро Эмеретт (29.10.2022 11:24)

«Странный он. Но, раз не желает этих формальностей, мне, же, лучше», – Лиро позволил волне спокойствия (холоду, освежающему холоду) проследовать от горла к желудку. – «Неплохая плата. Осталось понять, что из моих слов будет иметь равную цену».
Видимо, такой, каким был, он нравился принцу куда больше. Старая привычка: называть Сам-Ри принцем. Сейчас он являлся Главой Дома Иллюзий и его слово имело значительный вес в Совете. Да? Его готовили защищать интересы вамфири? Готовили, да? Что из этих интересов могло навредить альвам? Жизни кровопийц наложнику были неважны, но жизни других альвов священны. Подвергать их опасности из-за непроверенных слухов? Их жизни, как предмет торга? Только, принц не горел желанием казнить налево и направо. С таким можно договориться. Мысли в голове наложника сплетались потуже самого крепкого каната, только формы у этого сплетения не было, как и названия.
«Я обещал поддерживать принца. Он ничего не говорит. Это, как играть в мяч со стеной». – Лиро ждал. Задумывался и ждал. Принц, ведь, принял чай, так, может, и конкретики даст. Блуждать в потёмках можно было бесконечно.
Улыбка принца согревала сердце, и Эмеретт обрадовался сказанной шёпотом «тайне», желая наладить контакт, но не успел и частицы этого отразить на лице, услышав слова. Он посмотрел в глаза, прямо и смело, желая, чтобы Сам-ри увидел в них отражение мыслей. За такие послания его, точно, вздёрнут! Тут же захотелось стукнуть пару раз по этой ушастой голове свитком, и не мягким-бумажным, а древним и кожаным!
– Мой принц, зачем вам, тогда, такой большой гарем?! Вы удерживаете рабов помимо их воли, ради крови? Ваш гарем кормит весь замок? Мой принц, мы безоружны, но не бессильны. Вы оставляете нас на произвол судьбы, а, ведь, не все там по своей воле. И не всех воспитывали, как меня.
Он отдёрнулся, заканчивая словесное возмущение, возвращаясь в прежнюю позу, не понимая, почему вообще защищает принца. Если у кого-то получится вызваться из плена и сбежать, Лиро их только поддержит. При стопроцентной вероятности успеха. Мысли метнулись к плате за информацию. Альв ощутил горечь на языке: на передний план выступали более важные вещи, чем его запросы.
– Я хотел просить жизней тех, кто замешен в происходящем, из числа моей расы, но, если они будут представлять опасность и для самих себя, не разумнее ли лишить их этого?
Продолжать мысль дальше он не видел смысла. Внутренний блок, дверь, засов? Что-то похожее не дало договорить, вынуждая внимательно выслушивать слова дальше. Не зря, ой не зря. Наложник ловил каждое, каждый звук и, успокаиваясь, только потянулся к приготовленной для него чашке. Этот чай ещё тёплый. Несколько глотков позволили взять паузу и получить желанный контакт и, не менее желанный, взгляд. Надо же: принц разговорился о предпочтениях в постели! Шанс был, упускать его не следовало.
– … полумраке и мягкой клетке волос вашего наложника, что скрывают весь, неважный, мир от вас. Или вас, от этого мира. Мой принц предпочитает поцелуи или укусы? – вкрадчивым шёпотом постарался проникнуть дальше альв. На деле, он получил более ценные сведения.
– Нет, не знаю подобного применения иных трав. – Альв был честен. – Вы не забыли, кем являетесь. Значит, вы осознаёте ценность жизни наших собратьев. Но вы, также, Сам-Ри Ниэль, Глава дома иллюзий и текущий властитель всех земель вамфири. Вы позвали меня, как правитель, – Лиро освободил одну руку и протянул её к принцу, накрыв своей ладонью его, – ваш комфорт важен для меня, но важнее узнать детали. Вы были искренним, мой принц.
Намеренно, он произнёс обращение мягче. О, сколько интонаций у него припасено…! И отпустил руку.
– Разведка не может сообщить, что происходит в подконтрольном вам поселении? Мой принц, разве Фасгран – не единственное место, где альвы могут жить спокойно, под защитой вамфири? Опасная схема, но, если она работает (работала), то Фасгран выступает ключом к миру между двумя нашими расами? У вас нет связи с ним? – Эмеретт задумался, замолчал. – Идти туда в открытую – неразумно. Значит? Значит… нужно проникнуть тайно и разузнать ситуацию изнутри.
Решительность промелькнула во взгляде. Глупо, безрассудно, но естественно, раз других вариантов нет. Не то, чтобы он предлагал, скорее, сомневался, метался, между необходимостью и желанием.
– Если Фасгран вам не подчиняется, возникнет бунт. Мой принц, все ли альвы, живущие там, переселились по своей воле? Я знаю слухи, но не знаю политики. Я знаю одного, самую свежую кровь, которую вы, вероятно, не видели. Этот альв не рад вам, напротив, считает, что вы установили в Фасгране диктатуру. Живущих там должны защищать, но мой новый знакомый сообщил об обратном.
Наложник вытащил из-за пояса небольшой мешочек, наполненный чем-то мягким и несколько раз, отстранённо, подбросил в воздух, ловя ладонями.
– Кто управляет Фасграном? Управлял? – вопрос вышел резким, рваным, словно сосредоточенный альв поменялся статусом с Сам-Ри. – Если слова, что я передал вам, окажутся правдой, то прошу разрешения свободно гулять по этому замку. Это моя цена.

Отрадно было видеть его задумавшимся, но альв хотел получить ответы на свои вопросы. И он их получил, да так, что продолжал сидеть, словно статуя: недвижимо и безмолвно. Он знал, кто собирал всех наложников, но о династических браках для укрепления власти не подумал. Какая оплошность…! Однако, он и не имел такой информации в своём распоряжении.
– Простите меня, властитель: я лишь хотел предостеречь вас от возможного бунта внутри замка. Я разрываюсь между двумя огнями: вами и собой.
Скованная поза пропала, принося с собой согласие, сделанное с моральным усилием. Значит, принц мог мыслить здраво и смотрел на свой гарем так же, как и предыдущий Глава? Если бы можно было убить двух зайцев одним ударом: освободить невольников из гарема, добиться своей свободы, усилить власть Сам-Ри… Но, у него никого не было, и, он был прав: даже сам Лиро не смог бы долго прожить, зарабатывая собственными руками. Проклятая сущность альва…!
Был ли у принца любимый вкус крови?
Шальная мысль сверкнула и скрылась, оставляя Лиро наедине со здравым смыслом. Если в Фасгране происходил бунт, значит, его кто-то организовал. Быть может, это естественные причины или кто-то хотел сместить власть. Как бы то ни было, ценитель терпких трав пообещал быть рядом и поддерживать правителя. Нужно укрепить связь. И яснее объяснить свою просьбу.
– Я говорил о жизнях тех, кто страдает в Фасгране, о жизнях альвов Фасграна, потому что предположил, что бунтарские настроения будут давить грубой силой и убийствами. Если же, кто-то из них замешан в этом переполохе и желает вашей смерти, его не стоит щадить. – Голос вернул себе стальные нотки. – Вы не желаете лишних жертв, верно? Но править необходимо твёрдой рукой.
Да, он пытался манипулировать принцем, чтобы принести благо его народу. Осточертелые вамфири…! По их воле, одного из них, (прежнего главы) Эмеретт мог оставаться собой. Сам-Ри Ниэль – далеко не худший правитель, и первостепенная задача наложника в том, чтобы пробраться не только в постель, но и в сердце, позволяя принимать верные решения. Но… он не был обучен политике. О чём думал Каган? Теперь, этого уже не узнать. В остроухой голове родилась новая идея, абсурдно-безрассудная: кто научит его политике, здесь, когда для каждого он – лишь кровавая подстилка?
Следом за первой чашкой чая, исчезли ещё три. Они беседуют, а принц наслаждается компанией красивого наложника. Пусть для всех так и будет. Или, любопытные уши да глаза уже успели разузнать, разнюхать их разговор? Например, главный наложник, попытался узнать предпочтения и вкусы Сам-Ри в постели, но, слушая его, терялся в двух противоположных направлениях. От клыкастой улыбки стало не по себе, и «принц не понял намёка». Альв, намекал питаться кровью, питаться вообще. Принц Ниэль не распространял вокруг себя ауру опасности, мудрости и разумного желания подчинения, он не требовал идеального подчинения. Мог ли он всадить эти клыки в чужую шею? Почему он не понял намёк? Он, действительно, не желал никого в своей постели, как бы ни был талантлив в утехах житель гарема. Тут альву захотелось вслух воззвать к Табири, спрятав лицо в ладонях, словно испытывая чувство стыда, стараясь скрыться от него.
– Уверен: нужно расслабляться. – Он хотел выяснить постельные радости, выяснить, позволит ли Сам-Ри укусить его, узнать и позицию, и эксперименты, и игры, и возможности его тела, и чувствительные точки. Желание получать и дарить ласку пропадало, было больно признавать: властитель не желал проявлять благосклонность, призывая в свою постель. А ведь такой, как он, вызвав к себе любого наложника, покажет всему двору, кто необходим для правителя, покажет, кому благоволит и кому доверяет. Или, с кем развлекается. Попасть к такому вамфири в постель гораздо важнее, чем при прежнем главе.
Лёгкие касания, такой тонкий контакт, задевали в душе особые струны, заставляя задерживать дыхание. Третий вопрос был закрыт, не до конца, но закрыт.
Принц сам предложил ему то, отказаться от чего было невозможно. Зачем?! Так что, Лиро с улыбкой кивнул, ловя момент с обратным сжиманием пальцев. Принц его послушал и отправится в разведку сам. Роль Лиро на этом окончена – так он предполагал. Сам-Ри говорил мудрые слова. Может, он не так плох? Ему нужны опытные советники, только и всего.
Альв оставался на месте, следя взглядом за задумчивым правителем, обратившись в слух и взгляд, и радуясь клыкастой улыбке. Он не боялся.
– Если я смогу ходить, куда захочу, то смогу уберечь свою жизнь от ваших подданных, не все из которых, здравомыслящие. У меня нет ни мотивов, ни желания совершать преступления в вашем замке, – Лиро устало вздохнул. – Я обещал быть на вашей стороне, мой принц. Но, если в стенах замка мне будут угрожать, я смогу использовать их для своего блага. Подумайте: если кто-то решит забрать жизни ваших наложников, стражи воспользуются их уязвимостью, а я смогу спрятаться или… добраться до вас и молить о защите.
Он ответил, не задумываясь, твёрдо и ясно:
– Я согласен. Когда вы вернётесь из поездки, то попрошу вас о защите и метке на своём теле. Да, нужно было оставить согласие до озвучивания цены, но для меня это привычно. Я отдавал себя много раз ради подобных вещей.   
Встреча закончилась, когда Сам-Ри отпустил его, и Эмеретт, поклонившись в своём фирменном стиле, отправился к себе.

Многие слова были сказаны на ветер. Уходя, Лиро начал сомневаться в правильности своего поведения и тех идей, что не сумел донести, но последняя фраза принца чуть не поставила главного наложника на колени: наконец-то, до него дошло! По дороге к себе, Лиро старался быть тенью, ни на кого не смотреть и быть как можно более незаметным. В душе он радовался, как раньше. Едва дверь за ним закрылась, альв бросился на постель, схватил подушку и крепко обнял.
«Я смог хоть на что-то повлиять. Только, ничего не узнал о текущей ситуации в замке. Мой принц, вы, же, не отдадите всем вашим гостям доставшийся вам гарем?». – Альв зажмурился, – «Но, что заставило вас так улыбнуться? Ох, сохраните эту улыбку до того дня, когда вы окажетесь в Фасгране: вдруг там всё так плохо, как я слышал? И, почему вы отложили разговор о цене за метку?».
Сон накрыл быстро. Альву виднелись блеклые образы, яркие вспышки, фигура Сам-Ри и множество лиц, которых он встретил за день. Сон спас его от выслушивания шептании за спиной, ведь, как он и ожидал, другие наложники (особенно те, кто так и не дождался внимания от Сам-Ри), высказывали откровенную зависть. Зависть усилилась, когда его разбудили слуги – властитель велел собраться в дорогу. Они же получили широкий спектр недоуменных взглядов и необходимость вытаскивать тело с постели: вставать из уюта никакого желания не было, даже, если это воля принца, который, по скромному мнению наложника, не должен был брать с собой такого как он. Или, к капитану стражи тоже не было доверия? 
У наложника не было практичной одежды. Обилие шелков и бархата, всевозможных украшений, удобная, мягкая обувь, предназначенная только для начищенных дворцовых полов. Пришлось долго и мучительно выбирать из того, что есть, и, в целом, облик не сильно изменился, только плащ скрывал его. Волосы, без должного ухода не остались: альв не позволял себе отвратительно выглядеть, но пришлось обойтись гребнем долго-долго расчёсывая каждую прядь. Стоило взять с собой пару лент, что он и сделал, чтобы спасти сокровище от сильного ветра. С сомнениями, Лиро лазил по комнате, выискивая то, что могло пригодиться в прогулке. Из полезного нашлись: засушенные травы с ярко выраженным запахом, лечебные травы (в таком же состоянии) и холщовая сумка, которую принёс слуга. А магия? Она всегда была с собой, в себе. Для развлечения принца, он взял музыкальный инструмент, для себя – еду и воду. Только, шагая за тем же слугой, он видел, как меняется обстановка, атмосфера, он получил возможность выбраться из плена, из замка, но выразить свою радость ему не позволили. Стража не уделяла ему много внимания. Вероятно, они, посчитали Лиро… багажом? Сам-Ри просто взял с собой вещь; хорошо, что пешком не заставил идти, следом. Просто погрузили на средство передвижения груза. Всё это никоем образом не оскорбляло Эмеретта – куда больше оскорбляла необходимость наносить макияж, даже для этого дня.     
Взобравшись на лошадь, альв тут же погладил шею животного, чувствуя под кожей мышцы. Копытный зверь рождал в его душе разгорающееся чувство восхищения; другое живое существо принимало его и готовилось нести, переступая с ноги на ногу, вскидывая голову. Юноша улыбался, стремясь слиться с тем, кто самостоятельно вывез его к воротам, словно зная, куда нужно идти. И тут, наложник стушевался, стараясь спрятаться в плаще: он понятия не имел, как управлять.
Перед принцем он появился совсем не таким, каким был для всех остальных. От уверенности, яркости и свободы не осталось и следа. Лиро глубоко склонил голову перед правителем, способный лишь на это, стараясь не привлекать больше внимания и молчать. Пальцы руки держали поводья лишь для вида.

Отредактировано Лиро Эмеретт (15.12.2022 08:54)