— Ты меня не хооочешь!
— Каурто, я работаю! — принц оторвался от горы бумаг и с легкой укоризной посмотрел на будущего мужа. Увы, тот не проникся. Длинные уши возмущенно дергались, в медовых глазах закипали горючие слезы.
— Это потому что я уже не девственник!
— Сладкий мой, мне это абсолютно неважно.
— Врешь ты все! — трагичный всхлип и хлопок дверью. Птенец тяжело вздохнул, снова углубляясь в бумаги.
Утешить маленького он еще успеет, а вот отдать отчет королю — навряд ли. И самое страшное, если Огонька отберут. Чтобы не отвлекал…
Спустя три часа тишины принц уже готов был искать если не пятый угол, то конкретного альва точно.
К четвертому часу дверь тихонько приоткрылась. Сам-Ри отложил перо и участливо глянул на входящего… уронил челюсть, да так и остался.
Решительно пыхтящий Огонек был больше раздет, нежели одет. Полупрозрачные шароварчики, кажется, вообще без белья — за складками не разобрать, едва прикрывающий тело жилетик без рубашки… и все.
— Ты работай-работай… Я тут пока книжечку почитаю… — Каурто с довольным пыхтением принялся устраиваться в кресле, выставляя напоказ то округлые розовые пяточки, то крепенькие ягодицы, то острые коленочки, так и просящиеся под губы, то загорелые плечики, то локтики, то едва заметные рубчики тоненьких ребер.
Бумаги взвились в воздух, в очередной раз «отложенные на потом».
Принц сгреб своего сладенького в охапку, не глядя зацеловывая-зализывая каждый сантиметр кожи, пахнущей сладко и одновременно прохладно-печально.
«Чтобы я еще раз… так мучался… Лучше все.. и сразу… Маленький мой... Вредный мой.. медовый мой…»
