Он проснулся среди ночи от ощущения пустоты и холода. Буквально только что, вечером предыдущего дня, он был на коне, он был победителем, и завоевал он не только свое королевство и дом, но и прекрасную девушку. С утра ее ожидал бы весьма романтический сюрприз, да только ее не было - луна освещала пустую постель, вещей Герды нигде не было. Кайлан провел рукой по подушке, что хранила запах ее волос, по своей щеке, что еще помнила прикосновение ее губ.
- Как же так, - прошептал он. - Ты же обещала...
Она обещала, что не покинет его. И обещание было нарушено. Альв бы злился, если бы не чувствовал боль и пустоту в сердце. Он сел на край постели, обессиленный, и задумался. Она захотела его покинуть. Он бы принял ее решение, если бы перед этим она не выразила весьма явственное желание остаться. Если бы она не пообещала остаться. Когда принимаешь такие решения, уже нельзя взять и передумать, это не детские игры, это просто безответственно!
Ощутив странный прилив сил, кипучую энергию в каждой клеточке своего тела, альв поднялся и вышел на балкон, к лунам. Он был похож на белоснежного призрака в затянутом инеем зачарованном краю. Его тело изменилось, обросло мехом, опустилось на пол на четыре лапы, словно он был вульфаром - пленником трех лун. Альвийская собака со светящимися в темноте красными глазами зарычала и завыла протяжно на весь лес, словно объявляла о начале охоты.

Альвийская собака постояла на месте немного, вдыхая ночные запахи и  привыкая к обострившимся чувствам. Он слышал нежный аромат любимой и бродил вокруг кровати, пытаясь взять след. А это сложнее, чем кажется, - подумал Кайлан, пытаясь сосредоточиться на ниточке запаха, способной привести его к Герде. Вот она сидела здесь, довольно долго. Она спала на этой постели, он мог слышать лишь это... И как охотничьи собаки с этим справляются?
Пес, вынюхивая след, шел по замку. Похоже, она не пыталась выбраться через балкон, что в своем роде хорошо. Так бы он нашел ее куда раньше, в лучшем случае со сломанной ногой, что не помогает переговорам. А им надо было поговорить. Она могла бы поговорить с ним до того, как уходить. Он бы придумал ей множество поводов остаться, успокоил бы, отговорил. А если бы не получилось, он бы отпустил ее, пусть и считал, что нельзя бесконечно передумывать.
След вел альвийского колдуна все ниже и ниже. Похоже, Герда заблудилась, пытаясь выбраться отсюда. Ее след вел в катакомбы, откуда был один лишь выход - покои его матери. Вернее, ее тюрьма на последние полтораста лет, где она содержалась в приемлемых для альвийской леди условиях, когда превращалась в нее. Это место сдерживало госпожу Фадири в форме смертоносного чудовища от уничтожения ее близких, чего она сама очень и очень не желала, будучи в сознании. Как долго он сам сидел под дверью, глядя на мать, разговаривая с ней, пока она сохраняла разум... Теперь покои королевы были открыты, королевы больше не было и не было в них никакой нужды. А еще сквозь них можно было выйти за пределы замка, ведь как-то же она смогла оттуда сбежать? Только вот там все еще действовали старые чары. Никакая телепортация не работала внутри.

Кайлан в обличье собаки спустился по лестнице, не отрывая носа от пола. Кажется, он наконец-то понял, как идти по следу. Или ему казалось, что он понял. В подземельях, где когда-то держали пленников, заключенных и мать Владыки, было слишком много разных запахов. Кайлан был рад, что никого в данный момент не содержалось в этих помещениях, и что его дядюшку с семьей отправили в его поместье. Это не казалось наказанием для узурпатора только с точки зрения несмышленого простолюдина - за богато обставленным замком и угодьями наблюдали альвы, лояльные Владыке Кайлану. Узурпатор не просто не мог и пальцем пошевелить без ведома своего племянника, он должен был вдобавок наблюдать, как то, что он больше всего желал, недостижимо сверкает на расстоянии вытянутой руки, там, за решеткой его золоченой клетки.
Пес уже несколько минут ходил кругами, силясь распознать и отличить нить, что привела бы его к Герде. Временами ему казалось, будто он что-то слышит, но это были всего лишь ночные шорохи или мыши. Вот что-то скребется в соседней камере... Испуганная мышь выбежала оттуда вприпрыжку. А вот и звук шагов, совершенно не похожий на мышиные. Легкие шаги, знакомый аромат... Неужели он догнал ее? Пес продолжил свой путь, больше не полагаясь на свое нетренированное чутье, искать по запаху он не умел, и учиться было не самое время. Пытаясь позвать Герду, он громко гавкнул, эхо подхватило его голос и разнесло его звук по всему подземелью. Надеюсь, я не напугаю ее. Я же хочу только поговорить! Он кинулся проверять каждую камеру, каждый коридор. Где-то она должна была быть, если, конечно, не нашла ту самую пещеру королевы и выход из нее.

Совсем недолго Кайлан безуспешно искал свою беглую возлюбленную - вскоре он услышал ее вскрик, испуганный, болезненно резанувший его по сердцу. Большой белый пес ринулся на звук, стараясь не дать слоящемуся по подземельям эху обмануть себя. Герда должна была быть в пещере королевы, оттуда и слышался голос. Ее там не было, если не считать следов ее присутствия, ее запаха, ее следа.
Это была большая пещера с закоулками и ходами, где бывшая леди Фадири могла уединяться и прятаться. Для нее там было оборудовано несколько комнат из прошлой жизни - там были шелковые постели и подушки, купальня с ароматными маслами, даже арфа, на которой королева так любила играть. Эти дорогие ее сердцу, душе и телу вещи были спрятаны, чтобы в обличье чудовища она не уничтожила то, что обеспечивало ей хотя бы иллюзию нормальной жизни. Заменить их ей никто бы не смог, пока она там. Нажимные пластины на стенах открывали проходы вниз, в эти комнаты, куда извне никак не могло проникнуть чудовище, которое силой перемещало в пещеру, как только оно там оказывалось, когда королева превращалась - единственная телепортация, работающая в этом месте. Кайлан обошел каждое место, поскреб каждую стену, пока не нашел проход, из которого наиболее явственно раздавался запах той девушки, что он искал. И его матерью тут тоже пахло - за годы запах ее любимых притираний и духов так не выветрился. Пес осторожно, на брюхе, пополз в открывшийся проход. Он не очень любил скольжение по лестницам и чужие чары хаоса, которые могли сработать как угодно на него. Да и на Герду тоже. Однако, она была там, а он хотел ее видеть. Просто взглянуть в ее глаза еще разок...

Пес съехал вниз на брюхе, когда спуск стал особенно крутым. В комнате было светлее, чем должно бы быть. Или темнее? Магические светильники не зажглись при его появлении. Кайлан, привыкнув к тьме, разглядел разбитое стекло. Светильники были уничтожены. И в комнате было странно. Не так, как в остальной пещере. Тут был свежий ветерок, а не сквозняк, тут на альва не давили чужие чары... Да и дыра в стене, черная ночь на фоне черного, каменное крошево на полу. Похоже, это и был тот лаз, через который выбралась наружу королева.
Змеиное гнездо стояло на возвышении, на скале, а подземелья были вырезаны внутри той скалы. В этой комнате у королевы было даже окно, где-то на уровне первого этажа. Через него-то чудовище и выбралось, когда внезапно не оказалось закинуто в пещеры. Сердце Кайлана болезненно сжалось. Перед самым побегом матери удалось вернуть себе сознание! Спустя столько лет... Это был ее последний проблеск, последний шанс с ней поговорить, и они, все они упустили этот шанс. Чтобы не видеть, в кого превратилась дорогая им всем женщина, никто из ее родных не спускался к ней вот уже десять лет, да и никто из слуг не докладывал о том, чтобы комнаты королевы посещались. И вот, оказывается, у Кайлана мог быть шанс поговорить с матерью. Вместо того, чтобы убивать ее, он мог ее вернуть, подождать, пока ее рассудок снова вернется... Это было невозможно. Все, что от нее осталось - безжизненный камень на шее у сбежавшей Герды. Превратить ее обратно в живую альвийку не удастся. Но если уж девушка правда решила сбежать и оставить его, Кайлану нужно было хотя бы забрать аметист его матери и вернуть девушку в нормальное состояние. Ей ни к чему обличье альвийки, если она не остается тут.
Герда не могла далеко уйти, ее можно было отыскать по запаху, что было отчего-то проще. Пес покинул комнату королевы и побежал по следу, носом к земле. Искомое не заставило себя ждать - Герда действительно недалеко ушла. Живо превратившись обратно в альва, Кайлан бросился к ней, лежащей на земле ничком, перевернул, проверил, дышит ли. Вроде бы жива, хотя ушиблась и рассекла себе лоб обо что-то. Он вздохнул с облегчением, которое было бы сильнее, будь она невредима.
- Герда, Герда, очнись! - позвал Кайлан, коснувшись ее щеки. Целовать ее он не решался. Она отняла у него это право, отказавшись от него.

Герда очнулась и очнувшись, тут же обвила его шею и поцеловала, как ни в чем не бывало. Как ранее этой ночью, когда они, как ему казалось, были счастливы и точно решили быть вместе навсегда. Ненадолго он и сам поверил, что все продолжается, что они там, в том моменте, что она никуда не сбегала и не нарушала своего обещания. Альв отвечал на поцелуй, и его сердце словно горело в груди от избытка чувств. Она отстранилась и холодный ночной ветерок напомнил ему, почему они здесь оказались.
- Ты споткнулась и ударилась головой обо что-то, - альв продолжал вглядываться в освещенное лучами заходящих лун лицо вульфарки, ища скрытые повреждения. Вроде бы все было нормально, но он не знал, может ли она ходить, стоять или даже сидеть, целителем Кайлан не был. Он оторвал рукав своей рубашки, чтобы остановить кровотечение, что он осторожно и сделал, приложив ткань ко лбу девушки. Нужно было доставить ее в замок, вылечить и только потом отпускать. А лучше бы совсем не отпускать...
- Я вполне реален, - чуть холоднее проговорил наконец Кайлан. - Самый настоящий. Вероятно, та версия меня, что приходит к тебе во снах, чем-то более приемлема, раз ты так разочарована? - Он пытался сказать это как шутку, но что-то не давало ему улыбаться, словно в горле комом встали острые осколки. - Отчего же ты убегаешь среди ночи? У тебя есть какое-то важное дело, о котором ты не могла мне рассказать?
Возможно, так оно и есть. Возможно, она просто получила какое-нибудь странное послание, просьбу о встрече, куда надо прийти одной и никому не говорить, что-то такое же сложное и странное, а может, даже опасное, только не отказ от него. Только не нарушение слова, только не прощание навсегда...

Бедняжка старалась на него не смотреть, чуть не плакала, но альв все равно слегка злился. Он-то думал, что, раз она пообещала остаться с ним, она решила, что все эти причины не так важны, как их любовь. Она все-таки заплакала. Кайлан подхватил ее на руки. Раз исцелить себя она не могла, надо было отнести ее к кому-то, у кого в данный момент нет проблем с концентрацией, и нечего ей было сидеть на холодной земле. Тяжело вздохнув, альв понес девушку к воротам своего замка в обход холма, надеясь, что хотя бы к середине пути она сможет идти сама. Рисковать не стоило, ведь травмы головы всегда могут преподнести сюрприз.
- Ты глупенькая, - переводя дыхание, начал альв. - И то, что ты говоришь...
Не сумев найти слов, альв попытался собраться с мыслями. Даже если принять ее совет - выходило так, что ему нужно было найти новую девушку, которой он мог бы доверять, а такую девушку среди альвийской знати найти практически невозможно. К девушке ему следовало привыкнуть, следовало ее полюбить. И это только с его стороны, ведь и девушка должна его любить, доверять ему и быть альвийкой из клана Аса. Кайлан даже не представлял, как объяснить это Герде, такое очевидно невозможное и неправильное...
- Я не собираюсь отпускать тебя, если дело только в этом, - отрезал Кайлан. - Мне ни к чему другая девушка. У меня есть любимая.
Голос альва все еще звучал неласково, но он не пытался обидеть или оттолкнуть Герду. Просто переубедить.

Тяжелым дыхание альва было не только из-за его ноши. Как же ему хотелось изгнать все эти глупости из ее головы, но пока что получалось только скептически вращать глазами. Каждое ее слово было словно острый камень, и она сейчас не просто говорила глупости, но забрасывала его сердце этими камнями не хуже разъяренной толпы.
- Власти я добился сам, - отрывисто из-за быстрой ходьбы с утяжелением проговорил альв, - а любовь мне дала судьба. Я никогда не смогу добиться любви из ничего, потому что это дар судьбы. Чтобы начать за что-то сражаться, надо видеть цель. Другое дело власть. Я не был наследником Хаоса, я средний сын. Все, что я имею, я заполучил сам, самыми разными средствами. - Не стоило Герде знать, что он не только убеждал и упорно трудился на дипломатическом поприще ради своей должности, но и лгал, подкупал, плел интриги, скрывал преступления и даже убивал, пусть и не всегда своими руками. - Сейчас я рискую тем, на что имею все права. Я сам все получил и не колеблясь отдам ради того, чего желаю сильнее. Если я потеряю этот пост, это будет всего лишь пост. В мире тысячи дорог, по которым можно пройти, и ни одна не лучше другой. - Дыхание все-таки сбилось, но альв только подхватил девушку поудобнее и зашагал еще энергичнее. - Мне нет никакого дела до чьих-то насмешек. Я слишком стар, чтобы обращать на это внимание. Хотя проблема действительно угрожающая, - он попытался улыбнуться. - У тебя нет никаких проблем с организмом, кроме нетренированности, и вся жизнь впереди для избавления от неуклюжести. Если тебя беспокоит чей-то смех, преврати его в мотивацию для себя или скажи мне, и я изолирую от тебя всех, кто над тобой смеется. Кто над тобой смеется, ну-ка? - спросил он между делом, надеясь, что развеял ее страхи по порядку.

Отредактировано Кайлан Аса-Фадири (05.12.2015 01:58)

Наконец не выдержав, Кайлан остановился передохнуть, так и не выпуская девушку из рук. Она сказала несколько глупостей и одну важную вещь - как Владыка, он не только обладал властью, но и нес ответственность. Кроме него некому больше было занять его место. И если во главе совета мог встать кто-то другой, то во главе Хаоса было некому. Его сестры слоняются где-то во внешнем мире, брат его отца дискредитирован им же. Разве что кто-то из не слишком влиятельных семей, что кружили в глубине под ними, словно акулы, ожидая своего часа веками. Тот же брат его отца проявил подобные страсти и показал себя как не слишком любимый народом властитель. Доверие к Кайлану как к Владыке даже укрепилось за время правления его дядюшки. Но он не собирался их бросать.
- Герда, твое происхождение никто не откроет, пока ты этого не пожелаешь, - он коснулся аметиста своей матери, выпавшего у девушки из-за пазухи. Пока что ее все знали как альвийку-хаоситку из простолюдинов, что давало ему баллы в народе. И никто больше не обладал такой силой, чтобы поставить Кайлану в укор эту невероятно романтическую и дающую огромную популярность историю. Пока только начинались шепотки о них, обо всей этой истории. Герду в народе считали счастливицей, удачно захомутавшей относительно молодого неженатого и богатого короля. Против нее могли что-то иметь разве что знатные альвийские невесты, охотницы за местом под солнцем. Даже если бы альв не любил девушку, для его карьеры, ради своей популярности он бы ее удержал, ведь знать благородных кланов все равно держится на простом народе. Но до напоминания Герды он о карьере и не думал.
- Я не вижу тебя ничтожной или неуклюжей, - шептал Кайлан, говоря искренне, от всего сердца. - Я вижу тебя любимой, самой драгоценной на свете. Земля сегодня не заслужила права носить тебя, вот, она тебя ударила, - он кивнул на подживающую ссадину на лбу у девушки. - Никуда я тебя не отпущу.

В глубине души Кайлан облегченно вздохнул - переубедить ее все-таки удалось. Теперь нужно было поддержать ее и позволить выпустить из себя все эти негативные эмоции, все слезы, пока не останется ни одной. Сжимая девушку в руках, слегка укачивая ее, он шептал ей ободряющие слова.
- Все хорошо, мой Волчонок, все хорошо.
Сбеги она, ему в каком-то смысле пришел бы конец. Он бы стал посмешищем для народа, как простолюдинов, так и знати, его репутация была бы запятнана, о нем бы пошли слухи. И он бы сидел в своем замке, как в ловушке, один одинешенек, с разбитым сердцем, без своей возлюбленной и без единой души, которая могла хотя бы облегчить его страдания. Но Герда не уйдет теперь. Никуда не уйдет. Кайлан нежно обнял ее, прижал к своей груди еще сильнее, чтобы как-то выплеснуть свои чувства.
Им нужно было продолжать путь, не такой близкий для пешего, как могло бы показаться. Относительно ближайшего населенного пункта замок был ближе, но вот идти надо было в обход скалы, через холмы, наверх, несколько миль. Час пути, а с девушкой на руках - часа два. Если выпустить ее, то только Шиархи будет знать, сколько - она может запросто поскользнуться и усугубить свою травму. Кайлан подхватил любимую и пошел, он шел, пока руки не загудели от усталости, а небо не посветлело.
- А у меня для тебя на сегодня был запланирован сюрприз, - тяжело дыша, словно загнанная лошадь, Кайлан все-таки умудрился улыбнуться Герде, которая к тому времени уже успокоилась и тихонько сидела у него на руках. Остановиться и опустить ее на землю пришлось, руки отказывались нести ее дальше, да и до замка было уже близко. В замке, прямо с утра и в постель он и планировал этот сюрприз, но ждать не хотелось - нетерпение могло доконать его скорее, чем усталость. Альв присел на землю, у ног возлюбленной, и счастливо улыбнулся ей, сверкая глазами. - Волчонок, будешь моей женой?

Увидев скорее скептическую, чем радостную реакцию на его предложение, альв чуть расстроился. Впрочем, она ведь не отказала ему, просто не поверила. Не оттолкнула, не убежала, не рассмеялась в лицо, хотя сегодня она вполне достаточно испытала его терпение. Кайлан был лишь смертным, пусть его сердце и оставалось большую часть жизни ледяным, лед этот не был алмазом. Его брови чуть поползли вниз против воли, что превращала лицо в доброжелательную маску в любых жизненных ситуациях.
- А разве похоже, что я шучу? - мягко поинтересовался он у Герды. - Мы прошли через несколько битв, нам не нужно притираться друг к другу годами... Хотя, возможно, я и спешу, - Кайлан отвернулся от нее и посмотрел на занимавшийся рассвет. - Одно дело мои чувства, и совсем другое - твои...
Он размышлял вслух, абстрагируясь от нараставшей в сердце боли. Действительно, с чего он-то решил, что годится для нее? Отчего ему показалось, будто бы она захочет быть с альвом, с этим конкретным альвом. Что она к нему привыкла, что ей нужна такая жизнь. Ведь он и так достаточно испытывал ее терпение, навязавшись ей, заставляя проходить через все эти испытания, да еще и носить чуждую ей личину. Он украл ее первый поцелуй, который она могла отдать кому-то другому, более достойному с ее точки зрения. Кайлан как никогда сильно ощутил, что несмотря на упомянутые им битвы, через которые они прошли плечом к плечу, он Герде никто. Пациент, наниматель, соратник, но не возлюбленный, и возможно даже не друг...
Он прочистил горло и поднялся с земли.
- Пожалуй, стоит вернуться в замок. Тут довольно прохладно, и... - Альв не закончил, только взглянул на Герду снова и улыбнулся ей вежливо. - Прости за эту неловкую ситуацию, это больше не повторится. Идем?

Он отвернулся от нее, чтобы скрыть то, что не могла скрыть его застывшая маска. Тяжело держать лицо, когда кажется, будто бы любовь всей твоей жизни к тебе равнодушна. Ему не хотелось ее видеть, хотелось только добраться до дома и побыть в уединении, чтобы переварить все это. Не столько унижал отказ, сколько уничтожало само осознание причины отказа. Голова слегка кружилась. Сквозь шум в ушах альв услышал, как она зовет его, резко остановился и развернулся, но ее лицо казалось обычным.
Дорога была неблизкой, особенно теперь, когда он все испортил. Не смотреть на девушку было сложно. Что теперь будет? Что ему теперь делать? Хотелось никогда больше об этом не вспоминать. Словно он никогда и не знал ее. Следовало забрать аметист матери и отпустить Герду на все четыре стороны. Она ведь хотела уйти? Кто он, чтобы удерживать ее? Пусть идет. У него словно иссякли силы, опустились руки, сломались крылья...
Хотелось еще и другого. Остановить ее. Обговорить все это, поссориться, накричать на нее. Обнять, поцеловать, никогда не отпускать. Никому не отдавать. Кайлан позволил ей догнать его, приноровившись к ее шагу. Выражение ее лица казалось странным, смешанным.
- Ты злишься на меня? - спросил альв, едва слыша собственный голос. Вопрос вырвался против его воли. - Злишься?..
Он остановился и схватил ее за плечи, сильно сжав, поразившись собственной реакции. Его маска дала трещину, грудь тяжело вздымалась, в глазах плескалось безумие. Или очень сильная боль. Слишком много эмоций сразу для того, кто прежде столько не испытывал.
- Я не... Я не мастер произносить такие речи... - Что он вообще хотел ей сказать? Предложить выбор - остаться с ним или уйти? Но он не желал отпускать ее, не желал зависеть от ее выбора. Не хотелось и неволить ее, не хотелось становиться гнусным насильником. Как выразить все эти противоречивые чувства и желания? Его губы приоткрылись, пока он раздумывал, что сказать. Наконец, не выдержав, он поцеловал ее, чересчур властно, слишком сильно стискивая ее предплечья, а затем прошептал - Что же это я? Нет, не отдам, никому не отдам, не отпущу! - Последнюю фразу он прокричал, приподнимая девушку над землей и прижимая к себе. - Не смей убегать от меня, никогда больше!
Если бы даже она начала отбиваться, ему было наплевать, он достаточно крепко держал ее. Не хотелось даже подходить к собственным воротам с ней не в его власти.

Альв был готов ко всему, особенно к истерике, которая тлела на дне синих глаз Герды, потому и держал ее крепко. В него самого словно вселился демон, ведь вопреки всем правилам приличия он девушку не только не отпустил, но и прижал к ближайшему дереву, высокому и толстенному, словно башня. Герда пребольно его укусила, да еще и исхитрилась высвободить руку для пощечины, несомненно крепкой, только он перехватил ее удар, крепко, до боли сжимая запястье. Оно было таким тоненьким и хрупким, но в нем не проснулась жалость, наоборот, губы скривила безумная улыбка. Демонстрация ее нежности и женственности только разжигала в нем страсть.
- Вот вечно ты так, - рассмеялся Кайлан, снова целуя ее и чувствуя себя так, словно он целовал разъяренную тигрицу, а не волчицу. - Противоречишь, споришь, не слушаешься, - перечислял он между поцелуями, прижимая девушку к дереву, и стараясь лишить ее возможности вырвать руки из захвата. - Быть может, я не по душе тебе?
Он чуть остыл, почувствовав боль от собственного вопроса. Что, если она ответит да? Да, не по душе, нелюбим, ненавистен? Как ему жить в мире, где он ей не мил? Завоевывать сердца это не покорять земли или замки. Можно повести за собой, но нельзя просто взять и заставить себя любить. Сердце альва снова прожгло что-то едкое, а слова против воли сорвались с губ.
- Может быть, тебе бы хотелось вернуться домой, кусачий Волчонок? - голос звучал почти невинно, лишь дрожь в нем выдавала страх потерять ее. - Поэтому все время убегаешь, оставляешь меня? Оставляешь совсем одного...
Кайлан никогда прежде не попадался так сильно в силки любви. Теперь-то Ши-Айза отрывалась на нем как могла, за все века, что он игнорировал ее. В алых глазах было отчаяние, он чувствовал себя так, словно сейчас умрет от боли. Никуда Герда от него больше не убежит. Даже если свобода ей милее него, не отпустит больше, на цепь посадит, но не отпустит.

Слушая ее слова, он мог только счастливо улыбаться и прижиматься к ней, уткнувшись лбом к ее лбу. Кайлан так и не выпустил ее из объятий, только перестал придавливать к дереву, подхватив ее на руки. Губы, искусанные девушкой, ныли и кровоточили, но альв не прекращал целовать любимую.
- Вечные муки в твоих объятиях, - шептал он ей на ухо, - нет участи слаще... Я так люблю тебя. Родной, милый Волчонок...
То ли любовь придала его рукам сил, то ли от радости он просто перестал чувствовать боль и усталость, но теперь Герда казалась ему легче пушинки. Он нес ее, обвившую его шею руками и положившую голову ему на плечо, шепча ей на ухо нежности. От своего предложения руки и сердца он тоже и не думал отказываться.
- Прости, что я вспылил... Я правда дурак, - улыбнулся Кайлан. Он мог бы еще что-нибудь сказать, рассказать ей, как много она для него значит, насколько она важнее всего, что у него было, есть и будет, включая его собственную жизнь; поведать, что бы он мог сделать и на что мог решиться ради одной ее улыбки, да только все это прекрасно могло выразить молчание и влюбленный взгляд. Слова бы только все испортили, нарушили бы тишину, в которой слышно, как бьется ее сердце. Его чувства ей были известны, ведь он не уставал их показывать и доказывать. Разговаривать о чувствах нет смысла, когда нельзя терять ни минуты, проживая их.
Солнце наконец вышло, осветив их тусклыми зимними лучами. С любимой на руках альв не чувствовал холода, несмотря даже на отсутствующий рукав рубашки. Не хотелось никуда уходить, не хотелось нарушать их уединения шумной толпой, что просыпалась там, в замке прямо над ними, не хотелось даже моргать, чтобы не терять из виду прекрасные синие глаза возлюбленной.
- Надо возвращаться домой, - прошептал наконец Кайлан, словно пытаясь самого себя убедить. Домой, туда, где его Герде придется притворяться альвийкой... Одно только утешение - они вместе и любят друг друга.