---> Поселение Элге
Действительность надвинулась, ударив ледяным ветром и швырнув в лицо пригоршню очень твердого и очень острого снега; зима бесновалась напоследок в преддверии весны. И, хотя Кайлана на этот раз вместо гор обступили замшелые занесённые снегом деревья, он едва слышно прошипел ругательное слово; снова мимо дома! Подняв амулет телепорта к глазам, он всмотрелся в бесполезный предмет; крохотная трещина, вызванная, вне всякого сомнения, тесным соседством с его разрушительной силой, украшала гладко отполированную золотистую поверхность артефакта. По-звериному оскалив зубы, альв чуть не отшвырнул безделушку в сердцах; но не поддался порыву и засунул амулет под рубаху: ещё разок злополучная вещица, быть может, и вынесет его из передряги.
Обречённо вздохнув, Кайлан осмотрелся по сторонам, высматривая в заснеженном лесу хоть какие-то опознавательные знаки. Метель спрятала под собой всё; он мог с равной вероятностью быть как на границе родного Актавианского леса, так и в миле-другой от Ичарвиаша. Сделав пару нетвердых шагов вперёд, тяжёлый альв провалился в снег почти по пояс, выбрался оттуда, почти что теряя сознание от остро уколовшей в лопатку боли и тут же наткнулся на что-то твердое. Не сдержав ещё одного ругательства, Кайлан счистил снег с каменного изваяния в виде поднявшей голову змеи; излишнее изящество и внимательность к деталям (ненужным и таким острым!) выдавала работу альвов.
Кайлан едва слышно усмехнулся сквозь зубы; Великая в своей милости забросила его в святилище Табири; верно, даже она почувствовала, что заигралась со своей хрупкой смертной куклой. Слабея от усилий и пересчитав всех каменных змей, альв выбрался из сугроба на утоптанную тропинку, которая вскоре вывела его к зданию храма; подвешенные под резным козырьком жаровни раскачивал ветер, которому не доставало сил окончательно затушить огни; из храма, налегая телом на тяжёлую дверь, выбрался закутанный в меховой плащ жрец. Остроухий, заметил Кайлан. Окинув визитера чуть подозрительным взглядом, жрец приоткрыл двери шире, пропуская его внутрь. Возблагодарив Слепого Бога и его сострадательность, Кайлан шагнул в спасительно теплую глубину храма, озадаченно следуя за поманившим его жрецом, ловя тихие разговоры прочих обитателей храма, прятавшихся за ширмами; из разговоров Кайлан понял, что амулет не так уж ошибся на этот раз, доставив его в земли клана Алэ. Остальные новости не были такими уж радужными: вполголоса альвы шептались обо всех его страхах, ставших явью так или иначе; о гражданской войне у восточных соседей, в его, то бишь, землях, о чем он, конечно, знал; о пропаже Владыки Смерти, так некстати всплывшей; и о нашествии мертвых. Простые крестьяне, слабо представлявшие альвов тьмы и действие их магии, связывали два последних события напрямую, и оба эти события Кайлан предвидел. Хотя, конечно, это слабо сказано: во всех он поучаствовал лично; и когда бился с дурноголовым своим дядюшкой, и когда гнал по степи мертвецов, поднявшихся на волне странной магии, и когда персонально проклинал Вальта Аса-Малора. Право же, такому деятельному созданию как он без надобности был дар предвидения.
Поспешая за жрецом, Кайлан упустил момент, когда тот буквально испарился, и прямо перед колоритнейшим из альвов, каких Кайлану доводилось видеть. Янтарноволосый, янтарноглазый, обвешанный мелодично звеневшими украшениями, альв спокойно взирал на Владыку, словно знал и поджидал его тут; его взгляд мог бы принадлежать самому Табири, будь тот зрячим, но магия кричала прямо противоположное. Хаос, бросившийся как ядовитая змея, так резко обнаруживший себя, что Кайлан невольно отступил на шаг, и коралловые глаза вопросительно заглянули в янтарные; потенциал был огромен, контроль был железным - и что такой поразительный представитель его ветви забыл в землях чужого клана? Разве что следовал за магией. Видение хаоса моргнуло золотистыми глазами, и, устав от бесчисленных сюрпризов, Кайлан провалился в спасительную темноту.

Отредактировано Кайлан Аса-Фадири (05.02.2019 09:26)

Естественно, стоило только ему осознать себя - во сне, что происходило с ним каждый раз с того самого дня, когда он, неподготовленный, последовал за шаманом, - как на него навалилась тьма и боль. Кошмарные образы мелькали перед его внутренним взором, злобно смеясь ему в лицо, словно та тварь, с которой они с Ханом столкнулись в коллективном сне, сумела отложить яйца в его разуме. Быть может, так и было. Быть может, так они и размножались. Это было бы логично.
Даже осознание себя было скорее еще одной эмоцией, гнетущим впечатлением; или просто Кайлан перестал различать реальность и сон. Ночью к нему приходили видения прошлого; матушка в своем старом обличье, яркая бровастая альвийка с жестокой усмешкой и угольно-черными локонами, неустрашимая и неудержимая; отец, альв со спокойным непоколебимым выражением лица - разрушитель, жаждавший исцелять и строить, воин, являвшийся в нужное время в нужное место, чтобы оказать помощь; затем их черты как всегда взрывались, собираясь в то, как Кайлан их запомнил - бесформенное чудовище в подвале их башни и провал в чернеющую пустоту под серебряной маской; затем чудовище нападало на него, пытаясь сожрать и раня своими когтями почти как по-настоящему, а серебряная маска бессильно падала на пустой черный плащ. Он снова видел маленькую печальную вульфарку, схваченную и сожранную темными силами в сумеречном лесу; ее лук он сжимал в руке, отстреливаясь от бесчисленных безликих и бесцветных солдат огненно-малиновыми стрелами. Он снова видел модификанта с торсом альва на змеином хвосте, с кривым птичьим клювом, покрытом кровью; тот пожирал собственных людей, бессмысленный и запертый в темноте; Кайлан содрогался, вспоминая, что он запер его там, и утешал себя снова и снова тем, что тот сам накликал это на себя. И очень-очень часто Кайлан бежал по безжизненным степям или улицам на шести лапах, и воздух очень правдоподобно обжигал его легкие и гортань; все как по-настоящему.
Но что-то изменилось в его сне; спустя, казалось, сотни лет, он побежал, касаясь лапами чего-то мягкого. Остановившись, мираж огляделся, вновь осознавая странную реальность происходящего. Кругом было зелено; солнце скользило оранжевым лучом по ярко-зеленой короткой молодой траве, скрытое за сероватыми телами лесных великанов, живых, незримо дышащих под своей тяжелой броней из коры; теплый ветерок приносил знакомые запахи, и мир полнился бесчисленными звуками. Эта звонкая полнота оглушила бы и человека с его притупленными чувствами, а миражу совершенно вскружила голову. Опустив нос к земле, большой кот поймал след кого-то мелкого и вкусного, и тут же заметил его, белого кролика, косящего на хищника красноватым глазом и метнувшегося прочь в высоком прыжке. Мираж погнался за зверьком большими скачками, вспоминая странные слова о стране вечной охоты, оброненные кем-то из троблингов; быть может, он наконец-то попал в эту страну для разнообразия? Может, сюда приходили те, кого съели кошмары? Или он сам проглотил кошмар? Кролик пискнул и хрустнул на зубах, бессильно свешиваясь из пасти кота; его кровь показалась теплой и вкусной, заставив спящего еще раз поймать странное ощущение реальности происходящего. Хаос вплетался в райский летний вечер, балансируя в хрупком равновесии - чтобы существовать, Хаос должен пребывать в гармонии.
Мотнув головой, мираж выронил добычу; идиллический мир вокруг головокружительно качнулся, но не пропал, взвихряясь в очередном кошмаре. Кошмар был мертв; его смертью отчетливо пропах ликующий воздух, о его смерти радостно щебетали птицы, его смерть искрилась, отражаясь на крыльях бабочек, но что-то было не так, что-то он позабыл, резвясь и гоняясь за кроликами в стране вечной охоты. Резко вспомнив, мираж очнулся от сна, и бледноватый альв сел на постели, все еще полный адреналина и тяжело дышащий. Первым делом он поглядел на свою руку, покоившуюся на одеяле; его браслета на ней не было - его одежды на нем не было, если уж на то пошло, - но рука была вполне альвячьей, с пятью тонкими длинными пальцами без когтей и меха. Обстановка вокруг тоже не предполагала ситуации, в которой он превращался - в этой каморке он бы и не уместился, не смахнув бесчисленных склянок с прикроватного столика. Магия тоже была на месте; его концентрация не сбилась, Хаос тек лениво, готовый по первому требованию влиться в руку; странное спокойствие наполняло его существо, как до путешествия в сон и даже до стрелы в спину, и кстати об этом - плечо совершенно не болело. Поразмыслив еще с полсекунды, Кайлан вспомнил собственное имя и где он. Одно осталось загадкой - сколько же он проспал?
Осмотревшись по сторонам получше и придя в себя, альв заметил рядом с собой чье-то присутствие, а точнее, признал его; Хаос, чей-то чужой Хаос он уловил еще до полного пробуждения, эта странная, вечно движущаяся сила, казалось, поприветствовала его на интуитивном уровне, мягко коснувшись его души среди множества шелестящих на свой лад голосов Исцеления - в круге жрецов преобладали именно целители. Еще помогал запах; как мираж, Кайлан узнал, что у каждого был свой собственный запах, ярко отличимый, словно отпечаток души, такой сильный и яркий, что имел цвет и звук; его восприятие так изменилось, что даже в альвячьем облике он начал узнавать и различать эти оттенки и звуки, на которые прежде не обращал внимание. Этот альв пах солнечным летним вечером в лесу, такого же цвета, как его глаза и волосы; несмотря на грязную кровавую работу, запах крови не приставал к нему, равно как и запах смерти и разрушения, несмотря на Хаос, этот альв излучал в основном покой и стабильность. Кайлан слышал диссонансы в этой стабильности, как в его идиллическом видении под конец сна, она покачивалась и искажалась в вечном движении, однако, степень контроля над силой еще раз восхитила Владыку; по-настоящему одаренных хаоситов было так мало, что еще предшественники его отца принялись закрывать глаза на то, что в других кланах послужило бы поводом для изгнания, а его отец и вовсе решительно отказался от этой практики, породив волну беспокойств и возражений, разбившуюся, впрочем, о его репутацию безупречного дуэлиста. Осознав, что сверлит незнакомца глазами до неприличия долго, Кайлан прочистил горло и почтительно склонил голову, совсем чуть-чуть, насколько позволяла негнущаяся гордость.
- Благодарю вас за помощь, - хрипло проговорил он, вновь поднимая голову и с легким вызовом, оставшимся после жеста покорности, заглянул в янтарные глаза; благодарил он сперва скорее обитель в целом, но что-то в нем заставило присмотреться получше, и он ощутил в незнакомом хаосите оттенки исцеляющей магии, еще клубящейся и резонирующей в его собственном теле. Его собственный взгляд стал чуть более теплым и благодарным с осознанием, что перед ним его собственный целитель. - Как удачно встретить собрата по клану здесь, в чужих землях, - продолжил Кайлан. Даже тут, в обители Табири, где всем были рады, он не мог зарыть топор войны по отношению к светлым соседям; будучи жителем границы и пограничником на полставки - в силу малочисленности боевых магов, принцы и принцессы принуждались к труду наравне со всеми, - он повидал от них много плохого. Своих хоть можно было приструнить, либо заставить замолчать навеки, вызвав на дуэль - дуэль же с альвом другого клана называлась международным столкновением и властями не поощрялась.
- Могу ли я узнать ваше имя? - поинтересовался он как Владыка, надеясь отыскать родню путешествующего мага и уже через них отблагодарить его за столь нужную помощь.

Отредактировано Кайлан Аса-Фадири (07.02.2019 00:27)

Уже через несколько минут после своего резкого движения Кайлан пожалел о нем. Его голова все еще немилосердно кружилась, а в тело потихоньку возвращались ощущения; это во сне он был Владыкой Ночи, миражом, способным с места запрыгнуть на хорошую сосну на четверть ее роста, его тело альва, хоть и претерпевшее значительные изменения с памятного вечера, когда его прокляли, было далеко не так сильно. Подумать только, каким слабаком он был, когда выехал в тот день искать убежавшую из подвала - позже он узнает, что это была диверсия и ее выпустили нарочно - бессознательную мать. Та, хоть и возвращалась временами в истинный облик и разум, все чаще находилась в опасном обличье неведомого зверя, бессмысленного и жаждущего живой плоти. Тогда он ехал в паланкине, одетый в тонкую мантию мага, тогда он находил доспехи излишне тяжелыми - теперь его броня сидела как вторая кожа, и без нее он чувствовал себя еще более голым и беззащитным, чем можно было, будучи прикрытым бинтами и одеялом. Тогда он едва бы натянул тот лук, к которому сейчас привык настолько, что постоянно подтягивает тетиву потуже; тогда он не пробежал бы марафон длиной в день, а сейчас ему это было раз плюнуть. Кайлан давно не заглядывал в зеркало - с некоторых пор он принялся бояться зеркал, ибо Хаос смущал его видениями, где его глаза становились миражьими, - но он, вероятно, уже выглядел менее щуплым и хрупким, чем когда вышел из дома в тот памятный день.
Выполняя указания целителя - развернувшись только, чтобы приподнять подушку повыше - альв улегся обратно, сложив руки на груди и наслаждаясь покоем в долго болевшем плече. В его глазах застыло несколько звериное выражение, смесь удовольствия и облегчения прикормленного подлеченного хищника с его же настороженностью, присущей каждому дикому зверю. "Деформатор" не стер его разум, но само состояние не могло не изменить его мышления. В этой обители его, безусловно, приняли, чтобы вылечить, но стоит им узнать, хоть одному из них, как начнется паника. И целители обратятся против своих обетов. Потому что они хранят разумные расы, а не зверей, и если этот гигантский кровожадный кот Геддона хочет принятия, пусть топает в храм Тармины.
- Мне значительно лучше, благодарю еще раз, - отвечая на вопрос целителя, Кайлан прикрыл глаза, отмечая как просто он с ним говорил; казалось, солнечный свет пытается растопить его лед; не наигранный лед, какой появляется у альвов, вышколенных скрывать истинные эмоции, а самый настоящий.
— Мое имя — Талион. - Целитель предусмотрительно не назвал фамилию, и альв положительно не помнил никого с таким именем в своем окружении. Сколько ему было лет? Откуда он? Вот как надо отвечать, не давая ответа. Владыка чуть нахмурил брови, но дальнейшие слова целителя слегка прояснили ситуацию.
— Я… не собрат тебе по клану. Не принадлежу я и клану Алэ, - тут Кайлану усмехнуться бы с гордостью - он гордился самобытностью ветви Хаоса, чьи Владыки отстояли свое нежелание прорежать собственные ряды от нечистых, по мнению других, хаоситов.
Как Владычица Селина тысячу лет назад пообещала показать совету всю силу "чистого" Хаоса, если кто-то посмеет сделать худое ее подопечным, как Владыка Сет несколько веков назад пригрозил отделить западные территории вместе с Лейаном (и он мог - в тех краях его все любили - даже если бы им пришлось заплатить за это кровью), если кто-то посмеет указывать ему, как управлять кланом. Сепаратист Сет чтил силу превыше всего, и знал, как мало на свете по-настоящему талантливых хаоситов, и как пренебрежение равно топчет самородки и грязь, и может лишить его ветвь тех, кто мог бы вырасти великими, если бы им только дали вырасти. "И встал он, меча глазами молнии, и молвил гневно: "К нашему древу Богиня в щедрости своей подсадила ветвь, и я был избран беречь ее. И если будет кто рвать на ней листья, я отделю ее от вашего древа и отсажу ее в свой сад, и кто не боится гнева Богини, будет бояться моего!" - так записали в манускрипте, что Кайлан читал в детстве, исполняясь гордости за отца, который запретил рвать сорняки в его саду, потому что Хаос рос дикарем, потому что сила Шиархи могла проявиться в ком угодно когда угодно, откуда ее не ждешь. Он отказался изгонять альвов с толикой магии Хаоса, и многим тогда пришлось выбрать сторону - с ним или против него. Так как Сет не имел времени и возможности инспектировать каждый дом в своих владениях, некоторые традиционалисты продолжали изгонять своих детей, но те, кто были на виду, не смели, боясь его гнева. Помимо доброты и милосердия, противоречивый Змей Хаоса был широко известен своей безжалостностью к врагам. И даже после инцидента, который его искалечил, его продолжали бояться по старой памяти. И ждать его смерти, надеясь вздохнуть с облегчением, и начисто забывая о его сыне, не менее могущественном, но куда менее прославленном. Кайлан разделял взгляды отца, воспитанный им, и продолжал его политику.
Но видя состояние целителя, как померкли солнечные янтарные глаза, Кайлан не посмел этим бравировать, как, например, вамфири гордились своим отношением к детям, как они пыжились, сталкиваясь с изгнанниками, гордые, что могут принять в свой дом этих альвов, могущественных, несмотря на стереотипы о "чистоте" крови. Альвы были гордецами. Они не желали склоняться, изменять свою природу, принимая как милость то, что каждый человек должен был иметь по умолчанию. Многие мнили себя выше семьи и привязанностей, поклоняясь лишь силе, - такие семейства давали приплод беспринципных созданий с ледяной душой предателя.
- Моя кровь не чиста, и мне нет места ни в одной из ветвей, - между тем, целитель продолжил, и печальный его тон Кайлана слегка обезоруживал. — Теперь, когда знаешь, кто я, имя свое мне открыть пожелаешь? Иль прочь мне уйти и тебя не тревожить?
- Нет, останься, - Кайлан перехватил целителя за руку, снова приподнимаясь на постели - на этот раз не без последствий в виде головокружения. Ему хотелось бы, чтобы этот альв остался и продолжил распространять свою ауру, как он помнил ее из своего сна, но теперь на солнечный вечер словно набежали тучи. Беспокойство с примесью отчаяния отразилось в глубине коралловых глаз - большей частью там было сострадание, почти невидимое другим под привычной жесткостью. Несмотря на то, что лицо Владыки было непрактично выразительным, его плохо читали, просто потому, что альвам часто были чужды такие эмоции. - Прошу... прости меня за назойливые расспросы, но я слышал Хаос в тебе, а Хаос не отвергает своих детей. - Как ему хотелось добавить "в отличие от светлого Исцеления", злобным взглядом обведя Обитель, но он предусмотрительно промолчал и прикрыл глаза, изгоняя ненужную эмоцию. Изгнанникам были до третьей луны межклановые распри - от каждой стороны им досталось. - Наши прошлые Владыки мудро рассудили, что чистота крови, как бы она ни была важна для других ветвей, все же ничто в сравнении с благосклонностью богов. Если тебя изгнал родитель, принадлежавший к моей ветви, он должен быть наказан, и для этого я должен знать его имя, - Кайлан сделал еще один пробный бросок лота на эту глубину, но предположил, что, раз этот альв остался на территории клана Алэ, изгнанником он был именно Алэ. Может быть, ни один из его родителей не принадлежал клану Аса, может быть, даже если принадлежал, то не знал. Либо, одержимый традиционалистскими настроениями, не посмел его взять, когда обнаружил. Тут еще было сыро, долгоживущие альвы еще не приняли изменения, введенные лишь несколько веков назад.
- То бишь, чтобы передать его властям, - закончил он, желая сохранить те толики инкогнито, что у него остались. - Зови меня Кай, - собственное же полное имя Кайлан решил приберечь на попозже. Кто знает, может он превратится еще в миража - некстати будет, если альвы обители в землях Алэ узнают его маленькую пушистую тайну. Он выпил предложенное снадобье до последней капли, поставив чашу на столик. - И не церемонься со мной, я доверяю твоей экспертизе, - добавил он, сверкнув глазами - он кривил душой всякий раз, когда говорил о доверии, потому что не доверял никому инстинктивно, как дикий зверь. И миражи не приручаются, даже если позволяют провести над собой целительные процедуры. Но он хотел вернуть свет и умиротворение во взгляд этого альва, тоже инстинктивно, как это делают все кошки - большие и маленькие - подлезая на колени к тревожащейся душе и утешая ее урчанием. Он только не знал, как это сделать - кошке это, право, было бы проще.  Он не мог, как его собственная ручная рысь много лет назад, подойти и поластиться об протянутую руку целителя - он был недостаточно странным для этого. Все, что он мог, это сжать слегка его руку, перед тем как отпустить, проведя большим пальцем по тыльной стороне в имитации утешающего похлопывания по спине - даже на ободряющую улыбку у него не было душевных сил, но он позволил своим глазам чуть оттаять, делясь искренним сочувствием, пробравшимся в ряд к его беспокойствам и болям.

Отредактировано Кайлан Аса-Фадири (17.02.2019 10:44)

Кайлан покачал головой и его глаза блестнули. Он и права не имеет? Подмывало сказать, что не только имеет право, но и склоняется под гнетом обязанности, возложенной на него безмерным уважением к отцу, ветвью клана и им самим, проявившим вовремя инициативу.
- Но где еще говорить о справедливости, как не в храме ее бога? Справедливость не ждет, пока придет достойный, достойный приходит сам, чтобы вершить справедливость. Кто взял в руки власть и сумел ее удержать, тот и есть достойный ее, тот, кто мнется и ждет знака, власть не получит и никогда не узнает, был ли достоен или способен.
Кажется, целитель все еще не верил в его спокойное отношение к крови; Кайлан мог бы рискнуть и рассказать ему взгляды, которых придерживались его семья и многие сепаратисты, пошедшие за ней. Не солидарные альвы смотрели бы на него косо, но он слишком силен и знатен, чтобы взять и изгнать его; его отцу сходило с рук куда большее. И Кайлану точно нечего было бояться целителя. Он даже не будет слишком разочарован, если тот посмотрит на него с презрением - старший альв привык к тому, что до многих ему не достучаться. Даже если их взгляды загоняют их в самую глубокую яму, даже если это взгляды тех, кто изобьет их и отрежет им волосы, они будут цепляться за них, потому что так научены, и их останется лишь пожалеть с горечью в глубине души. Те, кто могли достичь величия, будут сидеть на своей ветке, не желая двигаться с места.
- Ты сын Исцеления, но оно от тебя отреклось. Похвальная сыновняя преданность, но бессмысленная. Я стар, Талион, и посвятил изучению магии почти всю свою жизнь. Я могу видеть контроль и могу распознать потенциал, и я знаю, что ты обладаешь обоими, ведь я слышал твою магию на себе. Многие годы уходят на то, чтобы научиться управлять Хаосом, и ко многим так и не приходит такое умение, оставляя их в вечной опасности и неопределенности. Ты, даже не желая того, достиг многого. Прошу тебя, не отрекайся от магии, которая не отреклась от тебя, и вспомни о почтении к матери Табири.
Кайлан был более чем уверен в способностях Талиона. И его слегка нервировало то, что тот догадался о его прибытии и о его сущности еще до того, как встретился с ним взглядом. Целитель определенно недооценивал, как развит в нем Хаос. Кайлан даже загорелся мыслью уговорить его приехать во владения ветви и изучить плотнее. Если он добился таких успехов, даже не стараясь, то каких добился бы, если бы попытался? Или это действительно предел для него и на большее он не способен, как бы текущее не было впечатляюще.
- Магия полна тайн и многогранна. Каждый цвет - дар своего бога. Каждый цвет можно смешивать с другим, каждый раз получая нечто уникальное и по-своему великое. Отец мой и его предки верили, что уникальность нового цвета безмерно ценнее чистоты основного. Если бы ты дал Хаосу шанс, изучил его плотнее, ты мог бы раскрыть такие грани Исцеления, каких никто прежде не видел и не касался. Ты мог бы принести нечто необыкновенное в этот мир. Я не в праве давить, - заметил Кайлан, вспоминая, что тут его власть особо не распространялась. - Но у тебя всегда есть дом и клан на западе Аса, не забывай. И он нуждается в тебе, сейчас больше, чем когда-либо. Как в хаосите и как в целителе.
Кайлан не преувеличивал - их с дядей маленькая гражданская война ударила по Хаосу, унеся жизни способных боевых магов, на тренировку которых ушли многие годы. Как Владыка ветви, Кайлан имел доступ ко всем личным отрядам западной окраины, но его собственный лишился пятидесяти опытных ветеранов, на место которых пришло хорошо если тридцать полных новичков из присоединенных земель его дяди - разделенные когда-то меж двумя братьями владения рода Фадири вновь соединились.
Когда целитель закончил посылать в него волны своей магии - Кайлан честно старался впустить их, но Деформатор сложная сущность для магов-целителей и магов жизни едино - Владыка почувствовал, что хочет спать. На краю сознания он услышал вскрик и понял, что целитель почувствовал сопротивление, и Кайлан распахнул глаза еще раз, подбирая слова, чтобы объяснить.
- Не извиняйся, ты великий целитель. Первый, сумевший пробиться сквозь это, с тех пор, как... Это магия, наложенная на меня недоброжелателем. Не пытайся исцелить ее, это невозможно... Только раз я видел, как ее сумели укротить - маг порядка и целитель и маг хаоса соединили силы в тот раз, чтобы остановить, закрепить и вернуть, - альв неопределенно взмахнул рукой, жестикулируя - он вновь оказался без слов, но речь шла о его сестре. Желавшая использовать страшное семейное заклятие в своих целях, Квиллан достала бумаги Наджары и принялась разбирать заклинание по косточкам, добавляя в него разрушительную струю вместо созидательной. Результат был ошеломляющим. Чары ударили по ней самой, и от нее едва осталось хоть что-то, что позволительно было бы назвать телом, даже с большой натяжкой. Она выжила, используя познания в магии Тени и сотворив для себя фантома, который выступал интерфейсом. Ренегат, изгнанный за те же сепаратистские взгляды из родного Алэ и прибившийся к Сету Аса-Фадири, маг порядка и исцеления, разработал вместе с нею контрзаклятие, и вместе они создали Камень Превращения, способный придавать ее аморфному телу форму по ее желанию и с помощью жертвенного ритуала. Так что в конце концов Квиллан сумела найти семейному проклятию практическое применение, единственная из своего рода. Да и в матери их удалось остановить бесконтрольные изменения, заперев ее в теле по технологии, разработанной тем магом и Квиллан. Кайлану и вовсе досталось самое легкое проклятие за всю историю их семьи - он сумел остановить его сам. Быть может, госпожа Шиархи смягчается к ним? Быть может, будь у него дети, им бы проклятие уже не досталось?
Однако, Кайлан был абсолютно согласен с высказанной им ранее мыслью. Целитель, соединив свою магию с Хаосом, мог творить невиданные прежде чудеса. Разве этому альву было совершенно не любопытно раскрыть тайны мироздания и попробовать? Кайлану была чужда такая индифферентность. Страстно влюбленный в магию, - саму магию, любого вида и формы, - он не мог ее оправдать. Но сейчас он безмерно устал и его глаза закрывались, так что он согласился с целителем в последнем его утверждении и погрузился в сон охотно и мгновенно. Он бегал во сне по той же стране вечной охоты, мирной и солнечной, но наутро не вспомнил ничего.
Проснувшись непривычно бодрым и посвежевшим, альв вскочил с постели, наслаждаясь тем, что у него ничего не болит. Несмотря на сопротивление Деформатора, реагировавшего на магию исцеления неопределенными порывами то ли ассимилировать ее в тело, то ли адаптировать тело ее не слушать, целитель сделал свое дело на славу. А он был того же уровня, что и практиканты в Академии. Видимо, искреннее стремление помочь в сочетании с мастерством потенциально талантливого наследия могло многое. Сверхчувсвительная интуиция Хаоса могла дать молодому альву огромный толчок на пути его излюбленного Исцеления, и Кайлан глубоко надеялся, что ему удалось убедить в этом Талиона. Его собственные таланты не выходили за грани Хаоса - альв так и не нашел в себе следов второй магии, к которой мог бы быть склонен, - и ему всегда было безмерно любопытно наблюдать за другими с двойной ветвью, как они переплетаются, рождая новое и прежде невиданное. Они могли не замечать, но он видел - Кайлан ощущал магию, как никто другой. Он даже обладал особым талантом разрывать ее, отрывать от тела - разрушительный талант, который он не раз применял в бою, в юности даже втайне наслаждаясь им - что эти напыщенные выскочки были без магии своего клана, которым так гордились? Род ничто, магия - все.
Встреча с провидцем напомнила Кайлану о неразрушительной стороне магии Хаоса, побудив его слегка попрактиковаться, но как бы он ни вслушивался в течения судеб, все, что он мог распознать, это острая необходимость вернуться поскорее домой, совпадающая с его собственным желанием. Отыскав свои вещи - право, они лежали рядом, и магия ему особенно тут не помогла, - он принялся быстро одеваться. Он задержался за границей, его жгло желание вернуться домой; что-то происходило там, и ему не нужны были провидческие таланты, чтобы знать это - если его проклятие уже побороло Вальта, это знак, что ему пора действовать. Если странная волна из земель Геддона уже добралась до его дома, ему и подавно пора действовать. Зашнуровывая на боках доспехи - и вновь наслаждаясь отсутствием боли - Кайлан помешкал, желая попрощаться с целителем. И может быть, узнать, не решил ли он отправиться с ним в земли Аса.

Целитель не заставил себя долго ждать, словно почувствовав, что Кайлан собирается в путь; впрочем, может и почувствовал. Кайлан не умел провидеть так же хорошо, как умел разрушать, но его особым даром было распознавание магии и он буквально видел незримое око в душе Талиона, еще молодое и неокрепшее, но уже многообещающе зоркое. Кайлан еще разок прошелся по нему определяющим потенциал взглядом, чуть сощурясь, словно оглядывая снаружи и изнутри, пока он говорил; опомнившись, Владыка расслабил позу, отбрасывая свои длинные белые волосы на спину; целитель уже выглядел довольно подавленным, чтобы продолжать его смущать. Хотя тот мог бы его понять; то, как он выдавал информацию, о которой ему подсказывал Хаос, могло в свою очередь смутить неподготовленного; одна из многих причин, по которой окружающие опасались хаоситов и старались их лишний раз не задевать.
Во время речи целителя Кайлан смотрел ему в глаза, продолжая думать. В его власти было вернуть ему клан - тут была особая юридическая тонкость, ведь из клана Аса Талиона никогда не изгоняли. Без публичности и остриженных волос сложно было догадаться, что перед тобой изгнанник, особенно если тот держался гордо, не подавая вида - Кайлан лишний раз припомнил мага, который помог его сестрице; тому, кажется, вовсе было наплевать на принадлежность к клану, так высоко он ставил свои, с точки зрения большинства, заблуждения. В его собственной ветви последним изгнанником был Риэсс Аса-Ллиран, жених его младшей сестры; изгнанником он был добровольным и крайне настаивал на таком своем статусе, чем изрядно ранил невесту и собственных родителей. Если полукровка Талион не будет настаивать на своем статусе крови, почти вся ветвь примет его; ему, конечно, не будет рекомендовано переселяться в другие регионы, но если Кайлан даст ему публичную протекцию, его скорее всего и тогда не обидят. Хаоситов было мало. Альвов еще меньше. Негоже было ими разбрасываться - чистоты не вывести из родственного кровосмешения.
- Я не лгу тебе, - белый альв поднял бровь и выпрямился. Отчего бы ему смущать целителю разум? Может быть, альвийская красота целителя уже привлекала к себе неприятных личностей, но разве же Кайлан похож на беспринципного головореза, который безумными обещаниями заманивает тех, кто ему помог, ради чего-то худого? Если бы даже он был таким злодеем, он бы придумал что-то более правдоподобное. Кайлан пошарил по карманам и за пазухой; к сожалению, почти со всеми оставшимися украшениями он расстался, когда ненадолго возвращался в родную башню, - носить их было непрактично и неудобно. Все, что у него было, это оружие, которое целители забрали и все равно не хранили в Храме, одежда и безликие деньги.
Припомнив что-то, он достал из потайного кармана на поясе подвеску на тонкой цепочке; вещица, которая принадлежала когда-то Герде, а еще раньше - его матери, в каком-то смысле. Камень в оправе походил на гранат, темный с рубиновыми всполохами в глубине, он излучал Хаос и искажение - все, что осталось от побежденного им модификанта; когда-то страшное искореженное тело, спрессованное с огромной силой в небольшой кристалл. Кайлан слегка вздрогнул, вспомнив смертельную битву с существом, которое когда-то было его матерью; она прожила достаточно долгую жизнь, потратив остаток ее на помощь в победе над семейным проклятием, которое приняла, как ее саму приняла когда-то эта несчастная семья.
- Вот, возьми, - Кайлан сделал шаг навстречу целителю и вложил в его руку. - Он поможет тебе найти меня, когда придет время. Между светом и тьмой, где гнездится змей, - он добавил загадочно.
Заодно это был отличный способ проверить потенциал Талиона, подумал Владыка. Если молодой альв правда так могуществен, как кажется Кайлану, камень поведает ему историю, а заодно правда подскажет дорогу до самого Змеиного Гнезда, которую прошла когда-то госпожа Фадири в облике монстра - тогда разведка докладывала, что она заглядывала на территорию Алэ мимоходом. Кивнув в ответ на пожелания и оставив щедрое пожертвование, Кайлан покинул обитель, направившись прямо домой.
---> Родовой замок Владыки Хаоса

Отредактировано Кайлан Аса-Фадири (25.02.2019 22:44)