-Ты же не к нам пришёл, дружище? - как обухом ударив, сказал грэм, едва Зоран переступил порог его дома. В спокойном голосе Горха слышались едва заметные, но все-таки заметные волчьему уху нотки волнения.
  Зачиналось утро, солнце только-только поднималось, и его бледно-золотистые лучи едва виднелись из-за края гор. Но грэмы уже не спали. Удивительно трудолюбивый народ уже хватался за кирки, молоты или пасатижи, спеша приняться за своё ремесло. Между каменистых склонов гор гулял холодный морозный ветер, посвистывая и завывая.
-В чём дело? Я что-то не так сделал? Не сбил снег с сапогов у порога, хе-хе? - добродушно отшутился вульфар, снимая с плеча походную сумку, которая тоже была запорошена снегом, как и в принципе всё, что было надето на Зоране, -Я всё уберу, не переживай. Ты же знаешь, какой я самостоятельный, ну.
  -Проходи, садись за стол. Мы отогреем тебя чаем, накормим, дадим съестное с собой, и распрощаемся с тобой. Надеюсь, в этот раз на меньший срок, мой мохнатый друг.

***

  Прошло чуть больше дня, как Зоран, взмыленный и возбужденный, как чёрт, уже отсчитывал нужную сумму для того, чтобы добрые люди (или не люди) телепортировали его в родные земли. Для того, кто был повенчан с дорогой, телепортация была вынужденной мерой. И вынудили его гниющие земли Геддона, такие близкие к родному Эритару.
  Зоран прекрасно был наслышан о Черных всадников, которым стало мало их измерения, и они решили утвердиться ещё и в мире Айлея. В тонкости того, зачем именно они пришли, вульфар не вникал, потому что, чем дальше ты находишься от эпицентра катастрофы, тем больше сомнительных слухов поднимает молва. Да и сейчас ему было абсолютно не важно, почему и зачем. Впервые за всё время скитаний помимо тоски по дому, Зоран чувствовал страх. Самый настоящий страх, от которого вздымаются волосы на хребте и путаются мысли. Тосковать по дому - это одно, а вот бояться его больше не увидеть...
  Желающих провожать Зорана в земли Геддона было немного, а если точнее, то не было никого. От стационарного телепорта ди Рхаурр вульфар мчал на всех четверых. В его голове не было мыслей о том, что нужно отдыхать или есть, и что от уставшего волка не будет никакого толка, потому что мыслительные процессы были парализованы гнилой опухолью, от которой на хребте вздымается шерсть и путаются мысли.
  Вокруг снег. Сверху - снег. Под лапами - снег. Конечно же, Зоран заранее прикинул самый короткий путь, который уж точно не вел по накатанным и прототоптанным дорогам. Коротким путь был в сезон, когда под лапами была устойчивая почва, а сейчас волк вяз в снегах, и явно ничего не выигрывал.
  Степь зловеща и сурова. В летний сезон она накалялась, словно раскаленное железо, обдуваемая горячими пыльными ветрами, а зимой - со всех сторон продувалась злыми морозными ветрами, швырявшими колючий снег в лицо, словно прогоняя каждого, кто ступит на ее бескрайние просторы. В конце концов, когда выдуманный маршрут Зорана пересекся с дорогой, хищник принял решение двигаться по ней. Уж очень не хотелось ему сгинуть в снегах, где ищи свищи его до весны. А учитывая то, что искать его никто бы и не собрался, то накатанная дорога становилась в разы привлекательнее.
  Когда позади послышалось лошадиное ржание и скрип колёс, Зоран сразу уверовал во всех богов, а еще задумался, почему в его столетнюю голову не пришла мысль поискать телепортаторов или повозку, которая могла бы следовать туда, куда ему нужно. В конце концов, случившееся - общая беда всех вульфаров. Но мы-то знаем, почему никакие мысли не приходили в его голову.
  Сбросив шкуру, Зоран встал а проезжей части лицом к приближающейся повозке, размахивая руками.
  -Добрый человек, а добрый человек! - запыхавшись, выпалил Зоран, -Держу путь в земли Геддона, я...
  -Запрыгивай. Я туда же. Сейчас это самое популярное "развлечение" у волчьего народа, - прервал вульфара крепкий мужчина в возрасте и мотнул головой, указывая на повозку.
  В повозке было всякое: и оружие, и продовольствие, и меха, но больше всего - склянок и банок, явно с чем-то целебным. Сразу было понятно, что было самым популярным в потребительской корзине каждого волка.
  -Моё имя Зоран, и я вам очень благодарен, уф.
  -Аарон. Сочтёмся, - сухо ответил попутчик, в его голосе басила усталость.
  -Эм... можно задать вопрос? Я понимаю, что он покажется вам неуместным, но... Что там происходит?
  Новоиспеченный знакомый даже обернулся, видимо, хотел убедиться, что Зоран все-таки не плод его воображения, а просто чудак с края земли, раз понятия не имеет, что творится. Аарон пожал плечами, и сказал, что, к счастью, там уже не происходит ничего. И под ничего он умел в виду горы разлагающейся мертвечины, которая нет-нет подает признаки оставшейся жизни. Больше он ничего не говорил, аргументировав тем, что Зоран и сам всё увидит воочию. А Монлуа, в свою очередь, больше ничего не стал спрашивать, пропустив момент, когда глаза его сомкнулись, а все вокруг стало чёрным.
  И снился ему сон, где ему шестнадцать. И снились ему мать, отчим и сестра. И сестра тянула его за руку из дома плести венки из васильков, мака и ковыля - самое безобидное, что приходило в голову юркой девчонке и на что был согласен её буйный братец. И воздух был пропитан сладкой горечью полыни. И ветер был по-матерински ласков. И солнце милостиво светило сквозь белую вуаль облаков.
  А потом вместо красных маков вспыхнули багряные пятна крови на снегу, и в воздухе пахло далеко не полынью. Реальность била по всем органам чувств: слепила белым полотном снега, оглушала волчьей суетой и отталкивала мертвецким смрадом.
  О боги...
  Недолго думая, Монлуа поспешил в гущу событий, готовый помочь первому, кто будет в этом нуждаться. Хотя на самом деле, он изначально приметил невысокую пожилую даму, в одиночку расправляющуюся с трупом. Впрочем, чем ближе был Зоран, тем больше сомнений возникало по поводу возраста этой "старушки" с белыми волосами. Не слишком ли она ловка для своих лет?

Отредактировано Зоран (16.05.2018 14:30)

  Спустя пару шагов Монлуа понял, что примеченная им "старушка" вовсе не одна и вовсе не старушка. Либо же это не так, и эта особа сидит на очень сильно действующих снадобьях, раз стремительно летит рубить зомби весьма нелегким мечом. На лице Зорана мелькнуло явное недоумение и растерянность. Вульфар остановился, наблюдая за работой беловолосой. Но вскоре недоумение сменилось довольной улыбкой: все-таки Зорану было приятно, что его первое впечатление оказалось ошибочным, и его потянуло помогать не старушке, а бойкой молодой особи женского пола. От этой мысли вульфар вновь двинулся к, как ему казалось, приятной незнакомке, даже немного ускорившись. Ну должно же быть что-то приятное в этом дне!
  Мысли Монлуа потихоньку начали приходить в порядок. Во-первых, обстановка вокруг хоть и была не из приятных, но все-таки явно стабилизировалась и приходила в норму. Во-вторых, чувство страха начало активно сдавать свои позиции, высвобождая способность мыслить и принимать адекватные решения. В конце концов, Зоран был готов к тому, что он попадет на поле боя, а не на похоронную процессию. В-третьих, здесь были вульфары, которые были, если не в полном, но все-таки здравии. Меньше всего Зорану хотелось бы бегать по степи и вкладывать внутренности собратьев обратно им в брюшины. Ну, и, в-четвертых, среди вульфаров были прекрасные дамы! А что поднимает настроение так, как дамы? Правильно, ничто!
  Кстати, раз мысли вульфара приходили в форму, волк мог заметить, что мечом особь женского пола орудует хоть и хорошо, но все-таки не свободно. Зоран не сомневался, что в такой отважной женщине наверняка полно других достоинств, и в то же время отметил, что момент, выбранный для оттачивания навыков, выбран весьма и весьма удачный. Хороша-а-а! На этой мысли вульфар мельком глянул на трапезничающих мужиков, которые так же мельком поглядывали на незнакомку и продолжали набивать животы. Видимо, нынче никто не обращал внимания на новые лица. В конце концов, на свободные сильные руки спрос был как никогда высок.
  -Возможно, я могу дать вам, миледи, пару практических советов, если вы понимаете, о чем я, - все с той же звенящей насмешкой, что и незнакомка до этого, пролепетал Монлуа, по-лисьи улыбаясь и протягивая руку, как вдруг...
   Шестнадцать... Мать, отчим и сестра... Тянула за руку... Венки из васильков, мака и ковыля... И сладкая горечь полыни...
  Это сложно описать словами, но по вытянутой руке словно пробежал разряд тока. Такой, когда ловишь себе обед, но натыкаешься голой рукой на электрического угря. Только руку ты не одергиваешь, а ее как будто парализует, и она зависает в воздухе.

***

  -Зоря-я-я! Зорька! - мягко звенел девчачий голос, -Ну ла-а-адно тебе, выходи! Давай играть во что-нибудь другое. Прятки - это та-а-ак скучно! Зо-о-орь!
  Лепетал ковыль, вымахавший удивительно высоким в этом сезоне благодаря частым и обильным для степи дождям. И да: прятки на этой местности стали возможны тоже благодаря погодным аномалиям.
  Девчушка замерла и замолчала. Она вкрадчиво всматривалась в бело-зеленое полотно, гуляющее волнами под потоками ветра. Ветер поднялся сильнее, и шепот перистых головок стал сильнее, растворяя в себе все остальные звуки. А потом - стих. Девчушка ехидно усмехнулась и вскрикнула:
  -Я тебя вижу! Да-да-да, я к тебе обращаюсь. На одиннадцать часов! Сегодня ветер на моей стороне, братец.
  Ровно с того места, куда указала русая девчушка, поднялся, корча наигранную недовольную мину, Зоран, отряхиваясь от пыли и травинок. Девочка сложила руки на груди и гордо вскинула голову.
  -Видишь, я же говорила - я больше не ребенок, а эти детские игры - ску-ко-ти-ща!
  Вульфар подошел к сестре, склонился над ней и коснулся рукой её щеки.
-Мои золотые глазки. Золотые зоркие глазки, - с любовь пролепетал вульфар, целуя сестренку в пыльный лобик.
-Ой, ну перестань! С взрослыми себя так не ведут!
  И парень добродушно рассмеялся от мысли, что с взрослыми можно и не ТАК себя вести.

***

  Честно говоря, будь сам Монлуа на месте девушки, послал бы себя лесом и близко бы к себе не подходил: уж очень ненормально он выглядел, намертво зависнув, уставившись на седовласую. Когда странное наваждение отпустило вульфара, тот начал медленно и осторожно приближаться к златоокой, стягивая перчатку с руки, которая мгновенье назад отказывалась шевелиться.
  -Твои глаза..., - наконец-то выпалил вульфар, медленно протягивая оголенные пальцы к лицу девушки, но не касаясь его, а оставляя дистанцию в сантиметров десять, -... делают со мной что-то неладное.
  Давайте закрепим урок: если бы Зоран был на месте этой дамы, он бы послал себя лесом и держался подальше, потому что то, что делал вульфар, смахивало на о-о-очень плохой дилетантский флирт, который заслуживает щедрой пощечины. И это в лучшем случае.
  Кстати, поведение Зорана показалось неприемлемым и мужикам, которые сидели поодаль, вкушая дары полевой кухни.
  -Эй, не хочешь ручки прибрать, а?! - прорычал один из них, поднимаясь со своего места, и потянулся к рукояти меча. Матерый вульфар не собирался церемониться, уверенными тяжелыми шагами сокращая расстояние между собой и распускающим руки, а точнее руку, чужаком.

  Голоса, гневные окрики, даже если бы сейчас на него летел с мечом тот матерый вульфар - казалось, что Зорану всё это побоку. У каждого из нас так случается, как будто жизнь вокруг замирает, и остаешься только ты и тот, на кого смотрят твои глаза. Звуки приглушаются. Кожа становится менее чувствительна, и вот и ветер словно вовсе утихает. Всё, чего касается периферийное зрение, размывается, а если очень долго не моргать, то и вовсе растворяется.
  Чтобы вам стало понятнее, насколько абсурдно всё происходящее, нужно сказать пару слов о Зоране. Зоран - крайне подвижная и живая особь, его взгляд, как и он сам, редко останавливается на одном месте, потому что одно место - это та ещё скукотища, от которой тянет только лишь зевать во все тридцать два зуба. Должно случиться что-то крайне экстраординарное, чтобы вульфар стоял, словно вкопанный, не шелохнувшись, не дернувшись, не бросив парочку шуточек или по-лисьи не оскалившись. Сейчас лицо Монлуа не выражало ровным счетом ничего, как будто и лицо это было вовсе не живого существа, а статуи, которую с пяток часов назад отлили из бронзового сплава. И теперь она остыла и навсегда приняла то выражение гладкого лица, которое вложил в него её создатель.
  Как только беловолосая отступила назад, Зоран, словно намагниченный, тут же сделал шаг навстречу, вновь сближаясь с девушкой и ровно так же, как и седовласая, прислушиваясь к запаху, который так отчетливо отпечатывался на чувствительной слизистой носа. Все-таки волчьи повадки никуда не деть. И если посмотреть на вульфаров, выросших в одной семье, то можно заметить, как синхронизируются их модели поведения.
  Не желая видеть то, что происходит вокруг, вульфар принимал к сведению реакцию златоокой и понимал, что он переступает все черты дозволенного. Но все черты дозволенного он переступил бы только в том случае, если бы в этих золотых глазах и в этом родном запахе, сочившемся из таких безжизненных, неродных, незнакомых волос, он не узнал свою маленькую шебутную сестрёнку, которую он так давно оставил дома вместе  со своей беззаботной юностью. И именно поэтому вульфар позволил себе жест, который со стороны больше походил на непозволительную дерзость, - Монлуа прильнул сухой, грубой ладонью к щеке своей сестры (да-да, он безоговорочно был в этом уверен!), как раньше. Как тогда, когда на степи волков обрушились дожди неведомой щедрости, и ковыль рос высоким и сочным, и бутоны васильков во всем своем изобилии тянулись к солнечному диску, выглядывающему из-за пелены белесых облаков.
  Кончики пальцев скользнули по ушной раковине, коснулись мочки уха и увязли в незнакомых, чужих, безжизненных волосах, мягкими прядями спадающих на лицо и шею.
-Мои золотые глазки. Золотые зоркие глазки, - ласково, буквально оживая на глазах, пролепетал вульфар. И лицо его вспыхнуло румянцем, зелёные глаза заблестели, как водная гладь в свете полуденного солнца, и на губах расцвела добродушная широкая улыбка, -Тебе ли не знать, что запах честнее слов, моя дорогая.
  Рука со щеки мягко скользнула по шее, и мгновение спустя Монлуа уже сжимал Дарину в крепких объятиях, зарываясь лицом в незнакомые, чужие, безжизненные волосы, всеми легкими вдыхая такой родной запах, который пьянил посильнее любой настойки, которую где только за прожитое столетие волку не наливали.
  -Я никогда не думал, что уйду так надолго, Дарь, - сердце вульфара с каждым следующим вдохом набирало обороты, а с каждым сказанным словом и вовсе казалось, что вот-вот пробьет грудную клетку, -Боги, ты же... Ты же больше не моя маленькая сестренка. Посмотри на себя, какая дама! Наверное, я всё еще сплю, а тот бородач просто выбросил меня где-то по пути, и сейчас моё тело валяется в сугробе и вот-вот отдаст концы, хе-хе-хе.
  Последнюю реплику мозг Зорана выдал в тот момент, когда вульфар приоткрыл зеленые глаза, упираясь взглядом в седые волосы, в которые его мозг очень не хотел верить. Что должно произойти с молодой вульфаркой, чтобы её русые волосы превратились вот в это? Поскольку Монлуа сейчас находился в очень возбужденном состоянии по причине той радости, которая с ним случилась, он не хотел даже предполагать какие-либо варианты на этот счёт.
  Но эти волосы...

  -Ты омерзителен! - словно лезвием, разрезал воздух девичий крик, очень близкий к истерическому. А следом за ним летело всё, что попадало под горячую, сжатую в кулак руку девушки, -Есть в тебе, хоть что-то святое? А? - на белом лице, словно в идеальном овальном блюдце с молоком, горел яркий румянец, в сведенных бровях копилось, казалось, незнакомое доселе этому ангельскому лицу напряжение, и взгляд серых глаз вгрызался в Зорана похлеще волчьей хватки, -То есть вот это всё? Поигрался, и довольно? Больше я тебе не интересна? Я думала, я думала... - девушка запнулась, сознание её помутилось, и она как будто на мгновение потеряла нить разговора, если происходящее вообще можно назвать разговором, -Я думала, ты будешь здесь, со мной.. Ну, ладно, не мечтала я о вечной любви, но... - серые глаза налились слезами, и взгляд, потеряв хищную хватку, обессилено уткнулся в пол, -...одна ночь, и теперь ты собираешься и уходишь? Вот так вот просто? Навсегда? - последнее слово, словно лезвие на плаху сорвалось с губ сероглазой, словно приговор, который она сама себе заранее вынесла. Не глупой она была, отнюдь.
  Зоран не хотел смотреть на неё. Он ходил по комнате из стороны в сторону, собирая необходимые вещи в сумку, чтобы в это утро перешагнуть порог этого дома и пойти своей дорогой. Ему не было её жаль, потому что ему казалось, что помыслы его были чисты и понятны. И девушка, которую кидало от ярости до отчаяния, прекрасно знала, кто он и какой жизнью живет.
  -Моя дорогая, ты еще юная, и в жизни тебе будет попадаться немало таких, как я. Если тебе станет легче, то я сейчас преподаю тебе урок жизни, который намного облегчит тебе жизнь, если его усвоить: не могут, слышишь, не могут девичьи слезы изменить такого, как я. Я говорил тебе, чем живу? Говорил, что мой дом - весь мир, что я вечно в движении, а на одном месте мне невыносимо? На что ты надеялась, милая моя?
  Серооокая всхлипнула, вытирая рукавом слезы, и, отдышавшись, неожиданно мягко прошептала:
  -Ты хоть кого-нибудь когда-нибудь любил? Чтобы вот обнять, чтобы вот до хруста в ребрах, и забыться, потеряться?

***

  Любил..
  Объятия крепчали.
  -Ты можешь делать со мной все, что захочешь. Можешь даже укусить, даю добро! - игриво воскликнул вульфар, поцеловав сестрицу в лоб, прежде чем та отстранилась от него, -Да-а, было дело. Не знаю, чем я думал, но не сказать, чтобы я об этом жалел. Да и девушкам почему-то нравится? Не знаешь, почему? Все как-то не довелось спросить, хе-хе-хе.
  Покашливание матерого вульфара окончательно вернуло Монлуа в мир реальный, и Зоран приветливо кивнул рыжебородому, пожимая тому сильную и такую же сухую руку. Рукопожатие натолкнуло его еще на одну мысль, до которой он до этого момента не доходил: рука заметно начала подмерзать на морозе. Размяв пальцы, вульфар натянул перчатку, решив, что рисковать обморожением сейчас не самое лучшее время. Вряд ли сестричка захочет нянчиться с ним и с зомби одновременно.
-Судя по тому, что я видел, ты и сама неплохо справляешься, - прокомментировал зеленоглазый, намекая на то, что сестра его - та еще, оказывается, боевая особа, -Но я рад, я очень рад, что страховка у тебя знатная, - вульфар глухо посмеялся, одаривая рыжебородого и сестру раззадоренным взглядом.
  Немое приглашение сестры было принято, и Зоран покорно двинулся в ту сторону, в какую указала ему Дарина. Зоран даже догадывался, почему его сестра с таким напором изъявила желание знать, что происходило в его жизни все это время. Нет, оно, конечно, понятно, что долгая разлука всегда способствует долгим разговорам. Но ведь златоокая должна была догадываться, что внешний вид ее претерпел некоторые изменения помимо возрастных, и что Зоран в любом случае будет пребывать в некотором шоковом состоянии от того, что увидит спустя эти сто лет разлуки. А теперь она, как ни в чем не бывало, щебечет о том, как ей интересно знать всё-всё-всё о его жизни?
  Ну, вы же поняли? Зоран сделал татуировки - Дарина удивилась, а Дарина отрастила седые волосы - Зорану нормально, он вообще каждый день такое видит.
-Сейчас, дай мне время, я все-таки хочу убедиться, что не лежу там на обочине в предсмертном бреду, - отшутился Зоран, удаляясь все дальше от недавнего знакомого в сторону... Да какие вообще есть стороны в степи? Степь да степь кругом. Хотя где-то вдали, кажется, вульфару виделись очертания домов. Возможно, это была какая-нибудь деревенька, а, возможно, и нет. Учитывая то, какие события происходили в этих землях, удивляться чему-либо было крайне трудно, -Вообще, если я буду рассказывать всё-всё-всё, нам и дня не хватит, хе-хе. И тем не менее, я готов рассказать тебе всё, что захочешь, и даже больше. Между прочим, что-то я даже писал в письмах, которые отправлял домой? Не уверен, что они доходили, но мне очень хотелось в этом верить, хм-м, - Зоран почесал подбородок, потому что ему показалось, что ранее он этого предположения не допускал. Видимо, был слишком занят чем-то из бесконечного списка своих дел, -Но ты же понимаешь, что я не-е-есколько растерян?
  Вульфар подцепил прядь волос Дарины, и в бровях его начинало расти напряжение, которое читалось ясно, как белый день. Теперь радость воссоединения отпустила его сознание, реальный мир вновь предстал перед волком, что неумолимо приводило к мыслям. К мыслям об этих волосах белым пеплом упавшим в руку Монлуа. Серьезно, в данный момент не шла речь о том, чтобы взять сестру на "чур ты первая" или что-то в этом роде, но вульфар действительно не мог рассказывать ей истории про его не всегда веселые похождения и спокойно смотреть на эти волосы. Вы можете сказать: "Ой, ну вот, зациклился на каких-то волосах. Спустя век встретился с сестрой, а в голове лишь волосы, волосы, волосы...Сколько ж можно, прекрати". И были бы правы, если бы, скажем, эти волосы были рыжими, каштановыми... Нормальными. Если изменения во внешности Дарины имеют магический подтекст и Зоран зря на них так завис, то отлично, значит, так и должно быть, сестрица просто решила немного изменить стиль. Хотя даже в этом случае вульфар бы задумался насчет того, что же должно быть в голове у девушки, чтобы она захотела стать счастливой обладательницей седых волос в свои-то годы.
  -Местечко да и время, конечно, не сильно подходят для душевных бесед, так что мне сойдёт и в двух словах, - на лице Монлуа нарисовалась широкая улыбка. На самом деле, если бы Зоран хоть немного в своих догадках был близок к реальному положению вещей, улыбка явно бы не красовалась на его губах. Но пока он счастлив, раззадорен и немножечко в замешательстве.
  Под ногами скрипел свежий снег, заполняя моменты молчания.
  Скоро его песню дополнит скрип чей-то души и чьих-то зубов.

Отредактировано Зоран (27.05.2018 23:17)

   Зоран знал эту манеру общения, когда ответ на вопрос начинается конструкцией «в двух словах». Так отвечают либо в случае, когда не считают нужным подпускать к своей истории постороннего, либо когда история слишком запутанная, чтобы ни с того ни с сего завести о ней разговор. По поведению Дарины безошибочно можно было сказать, что история не просто запутана, а выстрадана. Выстрадана до кончиков седых волос.

   «Все нормально».

  «О нет, дорогая, это выходит за рамки нормальности».

   Дальнейшие модификации сестрицы не вызвали никаких изменений ни в лице Зорана, ни во взгляде. Честно сказать, трудно представить, как могут еще сильнее нахмуриться брови и напрячься взгляд. Даже учитывая мимические способности вульфара. Скорее всего, увиденное преображение еще откликнется в волчьем подсознании, но не сейчас.
   Проблема была не в том, что Дарина выглядит иначе и может выкидывать из ряда вон выходящие вещи. Проблема была в том, что она страдала. И страдала по прихоти ублюдочного отца. Доходя до этого вывода, зеленоглазый сильно сжимал зубы и невольно начинал играть желваками. Он сам этого не замечал.
   «Подох в коем-то веке. Надеюсь его смерть была мучительной?» - хотел выпалить волк, но все-таки смог сдержать поток бессмысленной агрессии. Меньше всего ему хотелось обижать свою сестру, все-таки смерть отца – это потеря, потеря болезненная, каким бы скверным вульфаром он не был при жизни.
   Зорану на секунду показалось, что Дарина через кожаный жилет может почувствовать, как горячеет его тело от закипающих внутри чувств. И в этом бурлящем котле, конечно же, не обошлось без чувства вины. Всегда удобно злиться на других, обвиняя во всех смертных грехах, но невозможно не признать тот факт, как часто мы сами являемся виновниками происходящего, даже если не хотим это принимать.
   -О боги… - шумно выдохнул вульфар, закрывая лицо двумя ладонями. Зоран хотело было продолжить и высказать всё, что он думает, включая и то, что чувствует себя как никогда виноватым, и как могла сложиться жизнь Дарины, если бы её братца не носило чёрт знает где. Но в этот же момент Монлуа почувствовал, как тяжело сдавило грудь и все слова комом застряли в горле. В конце концов будет же и более подходящий момент, да? И лучше бы он был за кружкой чего-нибудь покрепче, -Но ты, безусловно, права. Прикид отпад, хе-хе, - глухо посмеялся волк, наконец-то позволив себе улыбнуться.
   Зоран до этого не сталкивался с теми существами, которые кишели в здешних землях. Об их происхождении он знал ровно столько, сколько успел нахватать из разговоров по пути домой, соответственно полная картина в голове никак не складывалась. Зеленоглазый с удовольствием в подробностях бы послушал, как и откуда взялись зомби, но в данный момент приоритеты расставлены были иначе. Да и после того, как прозвучало «домой», Зорану, конечно же, захотелось поскорее покончить с разлагающимися тварями. Так что уговаривать Монлуа было не нужно.
   -Я лучше не буду говорить, чему я хотел тебя научить, пока не знал, что ты моя сестричка, - ехидно пролепетал волк, доставая из-за спины меч и осматриваясь вокруг. К счастью или к сожалению, кроме тех тварей, с коими уже расправилась Дарина, вульфар более никого не обнаружил, -Полагаю, что ты более осведомлена, чем я, куда нужно отправиться, чтобы началось веселье, хе-хе. Или они… - Зоран бросил взгляд на расчлененного зомби и поморщился, настолько неблагопристойно они выглядели. Да и не только выглядели, между прочим, -Бродят хаотично, и лучшая стратегия – так же бродить? Что-то вроде: если хочешь найти зомби, нужно стать зомби?

-Неужели это место было мне домом? - мысль остро полоснула сознание вульфара совершенно неожиданным для него образом. Поскольку шквал чувств от встречи с сестрой, от долгой изматывающей дороги, от самой мысли возвращения домой потихоньку стихал, Зоран ненароком, краешком глаза, осматривал белоснежную пустыню, цеплялся за рваные верхушки деревьев, за темные пятна углублений в снегу, за едва заметную линию горизонта, сливавшегося с землёй. Цеплялся взглядом, но до конца не мог поверить своим глазам, как будто изо всех сил старался отвергнуть увиденное всем своим упрямым нутром. А почему?

   -Потому, что я бросил это место? Место, бывшее мне домом? Родных? И с ними случилось всё это.

   Вообще зеленоглазый не славился обостренным чувством самокопания, у него всегда находилось полно более значимых дел. Но, нужно признать, - вульфар совсем иначе представлял себе возвращение домой. Он думал, что все останется так, как было. Что его родные земли не потерпят сильных изменений, родители будут жить ладно и не знать бед, сестра никогда не познает, каково это стараться уберечь родных от опасностей. И всё это при условии, что сам зеленоглазый  каких только переделках не бывал. Но образ дома в его голове всегда оставался утопичным, как будто дом - некое место, вырванное из контекста времени, пространства и вообще каких либо реалий мира.

***

   -О, ну как же не быть готовым! - рефлекторно выпалил зеленоглазый, еще не успев выбраться из омута раздумий. В любом случае у Зорана не было другого ответа на вопросы подобного рода. Он всегда был готов, даже если готовым он совершенно не был, -Но потом ты обязательно проведешь мне лекцию о том, что это за твари, какого они здесь забыли и каким образом вообще попали в наши славные земли. Весь пейзаж портят, тьфу., - отшутился вульфар и показательно фыркнул, демонстрируя своё пренебрежительное отношение к недоживым существам.

   Перчатка легонько скрипнула от того, что пальцы крепче обвили рукоять меча. Шаг вульфара значительно оживился. Как говорится: "Вижу цель - не вижу препятствий", однако чем больше сокращалось расстояние между охотником и жертвой, тем меньше азарта горело в зелёных глазах Монлуа. Дарина была права, эти существа выглядели жалкими, казалось, что они развалятся прямо на твоих глазах. Правда тот смрад, который они источали, в одно мгновение убивал всякое чувство жалости. Кстати, фигур было определенно три, хотя изначально вульфару показалось, что впереди лишь парочка. Две твари были совсем недалеко друг от друга кучковались, а третья была впереди и издалека сливалась с сородичем, который был ближе и правее. Все три были повернуты к Дарине и Зорану спиной.

   -Мы же будем играть по-честному, а?  - лукаво шепнул зеленоглазый, покосившись на сестру и присвистнул, привлекая внимания ковыляющих существ.

   Зомби остановились. Разворот на на сто восемьдесят градусов давался им очень тяжело: мало того, что их движения в принципе были ломаными, их еще тормозил и снег. Тем не менее, инстинкт истреблять всё живое приводил тёмные тела в движение, несмотря на низкий уровень энергии, который эти тела смогли в себе удержать. Парочка "приятелей", которая была ближе, так же кучкуясь, двинулась напрямик к вульфарам, разевая обмякшие, но не переставшие ужасать пасти. Из глоток изрыгались клокочущий, прерывистый рёв, который начинался внезапно, внезапно пропадал и вновь раздавался, как будто голосовые связки подводили своих владельцев, барахлили, а потом ненадолго восстанавливали свои функции.

-Мой правый, твой левый. А третий тому, кто быстрее!

   Зоран ускорил темп, уходя правее, как будто планируя обойти выбранную жертву кругом. Ох уж эти волчьи повадочки, никуда их не денешь! Расстояние между зомби и вульфаром стремительно сокращалось, а трупообразное существо тем временем повелось на уловку зеленоглазого и направилось в его сторону, таким образом все три зомби рассредоточились. Но чем ближе подходило существо, тем оживленнее оно становилось. Запах наживы, видимо, активизировал в этой твари все скрытые резервы, которые совершенно не требовались для того, чтобы блуждать туда-сюда. Корпус тела зомби поддался вперед, когтистая почерневшая рука дважды схватила воздух, в то время как Зоран дважды уклонился от захвата. Третья попытка ухватиться за вульфара оказалась намного активнее, но на этот раз Зоран не только уклонился, но и сделал шаг к зомби, поражая последнего лезвием меча под ребра. Разлагающаяся плоть охотно приняла порцию металла почти по самую рукоять, после чего Зоран вдавил меч ещё сильнее, толкая зомби в бок, таким образом вышибая оного из равновесия. Пораженное ударом существо упало в снег, еще сильнее разевая пасть, из которой вырвался предсмертный рёв перед тем, как следующий удар вульфара пришелся в голову.

   Лёгкая добыча, да расслабляться было рано. Третий "товарищ", который был дальше всех,  превосходя все ожидания зеленоглазого, оказался близко намного быстрее.