Это было неприятное задание. Уже которое по счету неприятное задание в его однообразной жизни? Ищейка затруднялся ответить. Целью опять оказался вульфар. Что, вообще, было не удивительно, кто еще осмелится вести шпионскую и диверсионную деятельность на землях вамфири? Разве что альвы. Но их леса далеко. Ни один альв не будет затрачивать столько усилий на путь до Вирфирейского плато и внедрение, чтобы так бездарно спалиться. Чего не скажешь о вульфарах. Земли их ближе, а переярки бывают слишком самоуверенны и несдержанны. Уж об этом Ищейка знал не понаслышке.
Но на этот раз он ошибся. Целью оказался не юнец, а хорошо обученный воин со злыми, лихорадочно блестящими глазами. Он дрался с яростной обреченностью существа, которому больше нечего терять. И по своему опыту Ищейка знал, такие противники – самые опасные. О том, чтобы взять его живым не могло быть и речи. Хотя Ищейка и попытался, недооценив врага. За что и поплатился. Полученное на первых секундах боя ранение в бедро заметно снизило его подвижность, но стимулировало прекратить танцы вокруг и бить на поражение. Справился он исключительно благодаря повышенной реакции вамфири и везению. Треклятому гребанному везению! Нет, Ищейка ничего не имел против милости Шиархи, но тогда, когда удача дополняет его собственные заслуги, а не подчеркивает его косяки.
Ищейка смотрел на тело незнакомого вульфара, и мысли были какие-то мрачные. Наверняка ведь не от хорошей жизни он здесь очутился. Кого-то потерял из-за вамфири? Родителей? Возлюбленную? Друга? Перед глазами тут же встало насмешливое лицо дознавателя. А в памяти всплыл его тихий голос: «Не надо, Ищейка. Плохая идея. Это ведь не главное действующее лицо, так, мелкая сошка. Нужно накрыть того, кто придумал всю схему. Иначе прольется много крови…»
Кровь. В тусклом свете лун она казалась почти черной на поблескивающем лезвии меча. От ее запаха мутило. Слишком резкий, слишком пряный. Желудок сводило от голода, и это было очень жестоким напоминанием о том, что он больше не вульфар. Но опускаться до питания поверженным противником Ищейка не станет. Надо добраться до Лиз Лока, там в его комнатах еще есть запас донорской крови.  «Где там моя лошадь?»
Стража на воротах замка Тьмы почти не обратила внимания на Ищейку и перекинутый через круп лошади накрытый мешковиной труп. Уже далеко не в первый раз они видят птенца Вейлара с подобной поклажей. Некроманты, чтоб их… Оставив тело в леднике, Ищейка направился в покои наследника, заметно прихрамывая на левую ногу. Рана, не переставая, болела с момента, как отпустил запал битвы. Еще и в седле ее растрясло, паскуду. Нужно бы ее промыть, обработать заживляющей мазью и наложить повязку, а потом рухнуть спать. Но сначала доклад, потом всё  остальное. Мужчина постучал в дверь и, дождавшись разрешения, вошёл.
— Докладывай, — Вейлар перешел сразу к делу, но потом, видимо, учуял запах крови. — Ты ранен?
- Цель мертва, - Ищейка начал с доклада. Поморщился, переведя взгляд на ногу. – А это… заживёт.
«И чем быстрее я доберусь до собственных покоев и обработаю ее, тем быстрее заживет», - закончил уже мысленно.

Теряет хватку? Эта простая фраза вызвала волну раздражения и внутреннего противоречия. Ищейка невольно сжал зубы, а губы сами собой поползли вверх, обнажая клыки. Очень естественная мимика для волка, она оказалась неискоренима и в человеческой форме, даже после обращения. Усилием воли мужчина разгладил лицо. Бессмысленно демонстрировать свой характер. Во-первых, Вейлар все равно не увидит, а во-вторых, отчасти он прав. И именно эта правота и вызывала раздражение. Но не на Вейлара, на самого себя. Мог ли Ищейка избежать ранения? Да, если бы не совершил ошибку в оценке сил противника. Мог ли он взять цель живьем? С текущим уровнем навыков очень маловероятно. А значит, нагрузку ежедневных тренировок нужно будет увеличить. Сразу, как проклятая рана чуть-чуть затянется.
- Голова на месте, - коротко ответил мужчина. «Чего не скажешь о горле, но вряд ли мертвяку нужно кровообращение в мозг» - закончил он уже про себя. В конце концов, если Вейлару интересно, он и в мыслях у птенца прочитает все, что нужно.
Всё. Доклад окончен. Ищейка устал и голоден, да и рана, опять же. Но Вейлар почему-то не спешил его отпускать. Наоборот, потребовал пройти вглубь покоев и сесть у камина. «Что это? Тебя, на душевные разговоры у огня потянуло?», - мужчина удивленно приподнял бровь, но подчинился. В кресло Ищейка почти упал. Если стоять на прямых ногах, рана пусть болела, но подвижность ограничивала не сильно, но в тот краткий момент мышечного напряжения, возникающий между положениями «стоя» и «сидя», боль была дикой, и мышцы отказались удерживать вес тела. О том, как он будет вставать, когда его, наконец, отпустят, Ищейка предпочел не думать.
Вейлар налил в бокал вина, открыл ящик стола, достал оттуда флягу – все его действия были четкими и выверенными, чего обычно не ожидаешь от слепого. Только слепота вряд ли хоть сколько-то отравляла ему жизнь, настолько он естественно с ней уживался.
Пахнуло кровью, и голод вновь наполнил о себе. Поэтому, когда бокал оказался у него в руках, Ищейка поблагодарил вполне искренне. Пригубил напиток, стараясь не жмуриться от удовольствия. С кровью у него были сложные отношения. Не смирившись полностью со своей вамфирийской сущностью, Ищейка старался относиться к ней как к овсянке, которую давали на завтрак в Школе Дагона. Липкое варево было мерзким на вкус, но необходимым, чтобы выдержать утренние тренировки и дожить до обеда. А запивая крепким травяным отваром и закусывая лепешкой, вполне можно было съесть полную миску, не чувствуя вкуса. С кровью было сложнее. Вкус ее чувствовался в чем угодно и, самое мерзкое, нравился. Тем более, если кровь из личных запасов Вейлара и смешана с идеально оттеняющим ее вином. Проклятье…
Тонкие пальцы привычно коснулись лица. Вейлар никогда не спрашивал разрешения, а Ищейка никогда не возражал. Тактильный голод он теперь испытывал почти постоянно. И это был не тот сорт голода, который можно утолить в ближайшем борделе. Гораздо ценнее ласк обученных гурий теперь казались простые бытовые прикосновения: похлопывания по спине, рукопожатия, взъерошивание волос, шуточная борьба… или вот эти прикосновения-«осматиривания», как мысленно их окрестил Ищейка. Вамфири в целом оказались менее кинестетичными, чем вульфары, и если для Вейлара, в силу отсутствия зрения, этот канал восприятия важен, то Ищейке грех жаловаться.
Движения рук Вейлара неуловимо изменились. Он что-то говорил про процветание клана и его – Ищейки – собственное. Но мужчине было как-то безразлично первое. А второе?.. Он не знал. И предпочитал об этом не думать.
- Одно, - Ищейка старался отвечать по делу. Предыдущий вопрос на его взгляд был риторическим и в ответе не нуждался. – Боковая поверхность бедра.
Рана начиналась на ладонь ниже места, где бедренная кость сочленяется с тазом и заканчивалась над коленом. И хорошо, что над коленом меч соперника уже прошел поверхностно, не задев сухожилия, лишь оцарапав кожу. Иначе вряд ли бы Ищейка вообще выбрался из боя живым. А так, вамфирийская регенерация справится.

Считал ли Ищейка себя частью клана? Нет, определенно нет. Клан – это ведь как стая. А стая – это семья. Он же с момента обращения чувствует только гулкое одиночество. А если кто-нибудь скажет ему, что в своем одиночестве виноват исключительно он сам, Ищейка отправит наглеца куда подальше, пинком придав ускорение. Потому что обдумывать эту мысль слишком колко и горько, как часто бывает с отвергаемой правдой. А вот боль была вполне физической, и мужчина втянул воздух сквозь сжатые зубы.
Могло показаться, что Вейлар так неловко задел рану случайно в силу своей слепоты. Но нет, у него для подобных огрех слишком чуткие пальцы и слишком явное желание… что? Показать, Ищейке, как он неправ? Придать значимости своим словам? Или просто наслаждается его болью? От наследника Дома Смерти можно ожидать и такого.
Понимал ли Ищейка, что его прошлую жизнь не вернуть? Конечно. И даже можно сказать, что смирился с текущим положением дел. Иначе хрена с два он бы всё это терпел. Иначе бы не бегал по первому слову вамфири за каждым диверсантом, не пил бы кровь, не предавал бы своих. Если бы была возможность вернуть его прошлую жизнь, исправить совершенную ошибку… он бы зубами и когтями вцепился бы в этот шанс. Прорывался бы к желаемому будущему с боем, не щадя своего тела, без сна и отдыха. Как он умеет. Как он привык. Ищейка всегда был борцом. Но… Фарш не перекрутить назад, а ему не стать вульфаром снова. Та жизнь действительно осталась в прошлом, а время, увы, линейно. И нет смысла бороться, если бой в принципе невозможно выиграть. Так что да, Ищейка смирился. Но не принял. Ведь смирение и принятие – это разные вещи. Так какой химеры Вейлару от него надо?!
- Так я и иду… вперед, - Ищейка, конечно, погрешил против истины. В действительности он скорее не шел вперед, а плыл по течению. Точнее позволил течению нести себя, вовсе перестав грести. И снова злился. Бездействие противоречит его натуре, выматывает, подгрызая изнутри. Вот только маяка нет и грести некуда.
Вейлар призвал магию, и боль отступила. С удивлением Ищейка наблюдал, как порез затягивается прямо на глазах. И вот, пережитое ранение напоминает лишь оставшийся на коже белый след, да пропитавшая штанину кровь.
- И давно ты увлекаешься магией жизни? – спросил сначала просто от удивления. Но потом нахмурился. Теперь Ищейке действительно важно было услышать ответ. И что-то подсказывало, что ответ ему не понравится…

«Я ей не увлекаюсь» - сказанная Вейларом фраза остро вошла в разум, набатом пронеслась в мыслях. И вроде можно посчитать ее обычной придиркой к слову, вот только Вейлар не тот, кто находит удовольствие в плетении пустых словесных кружев. И если сказал, что не увлекается, значит не увлекается, а… «А, собственно, что тогда? Владеет, видимо. Давно, интересно?»
Вейлар замолчал. Молчал и Ищейка, ожидая продолжения. Мозг, привыкший за годы совместной работы с дознавателем анализировать любую, даже вскользь брошенную фразу, строил версии и оценивал их правдоподобность, сопоставлял, анализировал. И выводы, к которым Ищейка постепенно приходил, ему сильно не нравились. Наконец, вамфири прервал молчание. Оказалось, Вейлар владеет магией жизни действительно давно. До появления «права увлекаться магией смерти». А способности к магии смерти у него, видимо, проявились или усилились при собственном обращении. Вейлар, хоть и похож внешне на чистокровного вамфири, все же когда-то был человеком. От обращения до появления собственных птенцов должно пройти время. Много времени. И всё это время наследник Смерти мог лечить. И в тот роковой день в его власти было Ищейку спасти. Спасти куда меньшей ценой.
Воспоминания нахлынули резко, опутывая сознания своими липкими щупальцами, утаскивая куда-то в глубину, в прошлое.

В прошлом пахнет дождем и мокрой землей, чуть сладковато – прелой листвой, но всё заглушает тяжелый и металлический запах крови. Своей, чужой – не понять. Схватка была яростной и двое из нападавших больше никогда не встанут. Вот только и сам Ищейка больше не встанет. И жизнь утекает из него с каждым хриплым выдохом.
- Эй, Шип! Может его добить?
- Оставь. Он и так уже не жилец.
- А вдруг встанет и сдаст нас? Оборотни они того… живучие.
- Эй вы, двое! Хватит препираться! Ноги в руки и бегом на постоялый двор за вторым! Нельзя дать ему уйти.
Топот шагов, постепенно удаляющихся по тропе, Ищейка слышит, но не может не то, что повернуть голову, но даже взгляд сфокусировать. Дышать. Надо просто дышать. Вдох. Выдох. Легкие горят. Вдох. Выдох. Он сейчас немного отдохнет и встанет. Должен встать. Обязан… Но темнота набрасывается на него со всех сторон и ласково увлекает в свои смертельные объятия.
- …слышишь меня? – чей-то голос вытаскивает Ищейку из тьмы. И он видит бледное расплывающееся лицо. Видит плохо, но видит. А значит он всё еще жив.
- …обратить… только так… сможешь выжить… - что-то пытается донести до него голос, но Ищейка его не понимает. Вдруг сознанию удается зацепиться за вопрос. Важный вопрос: - Жить хочешь?
-…да… - ответный то ли хрип, то ли сип, а может быть вообще всего лишь мысль. Желание жить сильно, но оно не в состоянии побороть вновь опустившуюся темноту.

Ищейка вынырнул из воспоминаний. Но фраза Вейлара все-еще повторяется в его голове: «Только так ты сможешь выжить». Выходит, не только. Выходит, Вейлар мог помочь ему тогда, не обращая. А то, что казалось помощью и проявлением сострадания, оказалось всего лишь желанием прибрать к рукам то, что плохо лежит. Пальцы вцепились в подлокотники кресла. Мышцы спины и ног напряглись. Ищейка весь казался взведенной пружиной, готовой вот-вот броситься на врага. Но пока медлил.
- Зачем? – почти прорычал Ищейка, нисколько не сомневаясь, что Вейлар правильно поймет содержание вопроса. В конце концов, тот постоянно шарится у него в голове. – Зачем ты это сделал?