Второй всадник подал голос — мужской, трескучий, как перекатывающиеся камни.
«Грэм, поди», — смекнул Шеду, и ему стало спокойнее от этой мысли. У грэмов он не бывал, но самих их видал в больших городах на землях людей и вульфар, и они ему казались по-своему славными и даже благодушными, хотя поговаривали, что гатвийские грэмы другие расы не очень-то жалуют.
Сомнения Грэя, конечно, подтачивали, но с другой стороны грэм и его спутница-девчонка были вполне себе живыми, а ему нужна была помощь, так что после короткой заминки он ответил:
— Я-то с юга, ага. С юго-востока даже, — и это было чистой правдой при условии, что он не напутал и находится в Варфароне. Лигва действительно была на юго-востоке. Часть про разведчиков он пропустил на всякий случай. А найденный им мужичок и сам за себя нашёлся ответить.
Девчонка спешилась, и Шеду поднялся, уравновешивая тем самым какие-то незримые весы: один спустился, один поднялся. Спросив, не нужна ли им помощь, девчонка, укутанная в меха, пошла куда-то в сторону, да так уверенно, что Шеду только хмыкнул — дело у неё там, видать. А вот грэм своё внимание обратил на них целиком.
Грэй помог найдёнышу, до сих пор не проронившему ни слова, подняться — «Язык он, что ли, проглотил? Али в себя ещё не пришёл?» — и, поддерживая под руку, повёл его, спотыкающегося, к всаднику.
— Хрен его разбери, чем его приложило, — проворчал бородач беззлобно. — Я Шеду, а этого вот только нашёл тут. Слышь, — обратился он к болезному, — ты откель? Куды тебе добраться надо?
Вульфар смотрел растерянно, и Шеду на секунду показалось, что тот готов расплакаться то ли от истощения, то ли от радости, что перед ним люди, а то ли ещё почему.
— Ты б мне сказал, в какой стороне поселение ближайшее или тракт какой, а? — обратился он снова к грэму, который не спешил представляться. Но тот вместо ответа, заметив передвижения своей спутницы, окликнул её, заставляя Шеду и его найдёныша невольно развернуться в её сторону.
«Мелодичное имя какое», — мелькнуло у Грэя в голове.

– Эко тебя… Боги подмогнули, своим ходом дошёл или с телепортацией намудрил? – в сообразительности грэму не откажешь, Шеду лишь пожал плечами, ухмыльнувшись: какая, в сущности, разница, каким макаром он тут очутился, один хрен выбираться пешком придётся.
Услышав, как долго ему шкандыбать по степи, Шеду нахмурился: замёрзнуть-то насмерть не замёрзнет, но приятного всё равно мало. А когда назвавшийся Тароном пообещал подсобить с этим, да вручил флягу, Грэй поблагодарил и, надеясь, что во фляге не вода, а что покрепче, приложился. По горлу потекла терпкая клековача с характерным можжевеловым привкусом, тотчас согревая нутро. Шеду довольно утер усы.
С едой он помочь не мог: сумка, найденная взамен своей, забытой в Наоро, ещё в порту Честертона, несла в себе монеты, найденные в схроне одного из кораблей, ветошь, припасённую на всякий случай, да какую-то странную шапку с перьями, которую он собирался надеть не раньше, чем почувствует, как уши в ледышки превращаются. Еду перед отбытием из Сарборо он не взял – не рассчитывал загреметь в неизвестность.
Заприметив в руках Тарона табак, Грэй вдруг сообразил, что ведь у девчонки-то, у Соль, огонь в ладонях пляшет, а значит, можно, наконец, покурить! Эта мысль немало его воодушевила, и он сунул в карман руку, отыскивая ощупью самокрутки. Осталось всего две, но чего их жалеть-то.
Самокрутку он так и не достал, уж очень сейчас Соль была увлечена поиском чего-то на земле, а потом и вовсе призвала их помочь. Вопрос, тут же возникший у Грэя в голове, озвучил найдёныш, нашедший, наконец, свой голос, а значит, приходящий в себя.
Принимаясь за поиски описанной безделушки – хотя, ей-богу, какая польза от разбитой побрякушки? – Шеду обратился к всё ещё незнакомому вульфару:
– Так как звать-то тебя, ушибленный? И откель будешь?
– Свет, – как-то неохотно ответил тот, склоняясь и преувеличенно внимательно копаясь в снегу и расталкивая тела. Было ли это имя или ещё что, Шеду не понял, зато понял, что, похоже, не по нраву пришёлся вульфару.
«Ну и шут с тобой», – добродушно подумал он, решая больше не допытываться, по крайней мере пока.
Совсем скоро звонкий вопль девчонки расколол повисшую над пустошью тишину, хотя влажный воздух съел звук раньше, чем эхо успело подхватить его. Все мужчины стянулись к ней, и Тарон как-то то ли возмущенно, то ли разочарованно воскликнул:
– Это вот он значит? Это вот всё он?
Безделушки, а тем более сломанные, Грэя никогда особо не интересовали, да и эта не выглядела какой-то особенной, так что он не понял негодования грэма и решил, что у них с этой стекляшкой-камешком какая-то своя история, и коли надо было б, они бы её сами рассказали.
Зато сейчас в такой близи вглядевшись в лицо Соль, Шеду вдруг подумал, что она, пожалуй, старше, чем он сперва счёл, да и вообще, наверно, тоже грэмка. И только теперь он спросил себя, что бы грэмам делать у вульфар в пустошах, заваленных мертвецами, и зачем бы им искать безделушку? Разве что это вовсе не безделушка, а артефакт, который, по всему видно, сломался. Шеду слышал, что грэмы – хорошие изобретатели, и что они хороши в создании артефактов, а учитывая, что здесь до Гатвийского хребта… ну не то, чтобы близко, но не так уж прямо и далеко, если вдуматься… Могут ли быть эти двое ответственны за то, как сейчас выглядит эта равнина?
Впрочем, дар Хаоса, чутьё на опасные неприятности, молчал, а потому, даже будь виновны они, сейчас они для него, похоже, не опасны, а кроме того, ему лучше бы рассказать эти мысли вульфарам, а не высказывать их предполагаемым виновникам какой-то неведомой катастрофы.
Вся цепочка мыслей мелькнула в голове мгновенно, подобно молнии, поэтому внешне это почти и не проявилось: лишь на секунду на лице появилось напряженное выражение, вновь затем сменившееся на добродушное.
Найдёныш оседлал третью конягу и развернул вслед за Тароном к лесу, а грэмка – теперь Шеду был вполне уверен в этом – попросила её подсадить. Её рука, неосознанно должно быть, потирала ногу, и бородач без лишних вопросов помог девушке взодраться в седло, а забравшись следом за ней и устроившись на крупе, попросил, вертя уже в пальцах самокрутку:
– Милая, огоньком не поделишься?

На просьбу девушка отозвалась – обнажила руку и щёлкнула пальцами. Шеду на секунду замешкался, но прикурил от пляшущего огонька и, выпустив клуб дыма чуть в сторону, благодарно кивнул. Про магов огня он знал не много, но после этого её жеста он крепко засомневался, что она владеет магией огня. И сам не ведал, почему, ведь вот же — высекла пальцами огонёк. Мысль эту он пока отложил, чтобы голова сама её обдумала, без его участия, и переключился на разговор.
— Нет, — хохотнул бородач, — троблингского табака не доводилось пробовать. Но зато как-то раз влез на грядки ректора Белой Академии! — с некоторой гордостью сказал он. — А тот, я вам скажу, толк в травах знает, каких только не растит.
Тут подал голос найдёныш. Впрочем, путного ничего не сказал, зато Тарон подтвердил догадки Грэя: грэмы причастны к тому, что тут случилось. Ну точно с артефактом напортачили, а из-за того вон какой бардак. Небось, немало полегло. Грэй прищурился от дыма, норовящего впиться в глаза, и хмыкнул в усы. Положим, донесёт он эту весть до вульфар. Так ведь им тогда след войной на грэмов идти. Так? Так. Но ведь тогда ещё больше народу поляжет, что с той, что с другой стороны. Не Дагон ли козни строит? Нет, нельзя такое с наскоку решать.

На привале спасители без колебаний разделили свою пищу со своими случайно найденными попутчиками, за что Шеду был безмерно благодарен. Чем бы он иначе питался — одной Шиархи ведомо.
Соль, девочка со звонким именем и таким же, по всему видать, характером, снова первой завела разговор. Может, она и не была магом огня, но была она такой же живой, как огонёк, такой же тёплой, и Шеду ничуть не сомневался, что такой же разрушительной в гневе. Она словно одним своим присутствием скрашивала путь, ведь наверняка иначе ехали бы в тишине.
— Да мне что Страж, что Адагор — всё одно, я в попутном каком-нибудь селе остановлюсь, где храм Висанти есть. Так что мне в ближайший, — ответил с добродушной улыбкой Шеду, расправляясь со своим ломтем хлеба окончательно. Взгляд его то и дело возвращался к руке Соль, той, на которой она щелчком одним могла вызвать огонёк. Ему казалось, что он на волосок от того, чтобы сообразить, как она это делает. — А вы-то куда путь держите? Это нам с молчуном, — он кивнул в сторону Света, на что тот лишь больше нахмурился, — повезло, что вы за стекляшкой вернулись, конечно.
На какое-то время ему пришлось замолкнуть, чтобы откусить и прожевать вяленое мясо. Ровно до того момента, как его словно вспышкой осенило, так что он, давясь, сразу и выпалил:
— Так это же кольца! — он смотрел на грэмов так, словно только что решил самую главную загадку всего мира, и тыкал в Соль. — Кольца, ну!
Он не доходил до этого вывода логическими цепочками, но его мозг раз за разом прокручивал перед внутренним взором этот щелчок, с которым грэмка так легко призывала огонь, пока, наконец, Грэй не обратил внимание на звук, такой знакомый и бытовой, что до сих пор ускользал от внимания. Это было так умно и в то же время так несложно, что несколько мгновений Шеду с немым восхищением смотрел на Соль. Всё, что он мог бы сказать прямо сейчас — это «хочу такое же», но это явно не подходило. Обкрадывать добродетелей было бы совсем уж негоже, да и на что ему её вот эти кольца? У неё-то вон пальчики какие крохотные, а на его такие колечки не наденутся. Но уж как хотелось что-нибудь такое эдакое, чтоб в любом месте можно было высечь крохотный огонёк ненадолго — просто чтобы прикурить. А то когда по близости ни костра, ни факела, ни лампы, то иной раз уж больно тягостно. Нешто в горы теперь переться?

— Хочу, — заворожённо ответил Грэй. Какие удивительные вещи всё-таки измысливает этот горный народ! И как буднично об них потом говорит, будто это ерунда какая. Шеду аккуратно взял два колечка и внимательно осмотрел их — и на всякий случай, и чтобы запомнить в точности, как они сделаны, чтобы когда-нибудь суметь объяснить мастеру, чего ему надо. Впрочем, кольца были на удивление незамысловаты, в самом деле, похоже, не было в них ничего особенно магического, просто работа аккуратная, да применение бытовых материалов непривычное. Он чиркнул друг об друга каменными вкраплениями, рассыпав жменьку искорок и пробормотав: — Ишь ты!
Шеду чувствовал совершенно детский восторг, когда-то с таким же восторгом он разглядывал жуков и растения, а потом — книги, и вообще-то полагал, что после книг ничто не способно поразить его, а вот поди ж ты! Несколько нехотя Грэй вернул колечки владелице, как раз когда Тарон решил, что хватит с них отдыха.
— Сама смастерила? — с некоторой завистью спросил бородач девчонку, помогая свернуть привал. Нечего было и думать, конечно, сделать самому что-то подобное, к ювелирному делу он был не способен, у него даже резьба по дереву не выходила, а тут вон работа мелкая какая.
Между Соль и Грэем прошёл молчун, и Шеду успел подумать с неудовольствием, что чего бы ему не обойти их было, отчего надо было всунуться между ними, видит же, что разговаривают, ну. А потом раздался хлопок откуда-то снизу и пространство начало заволакивать едким дымом, кусающим глаза и глотку.
Шеду рефлекторно отшатнулся, а затем и попятился, стремясь выйти из густого облака, и лишь слухом уловил, что вся тройка коней заржала и дала в галоп. А ещё через несколько осторожных шагов назад, когда в лёгкие, наконец, начал поступать чистый воздух, и стало возможно открыть слезящиеся глаза, Шеду увидел удаляющегося Света с чем-то пёстрым в руке.
— Куда это… — начал Шеду вопросительно, хотя едва ли дождался бы ответа. Впрочем, хотя сообразительностью он не блистал, а всё ж допетрил, что пёстрое уж больно смахивает на ту тряпицу, что Соль спрятала в рукав, когда отыскала свои стекляшки в воронке. Сам факт воровства его ничуть не трогал, способ, правда, больно дурацкий на его вкус, но воровать, пусть даже и какие-то никому даром не нужные осколки, у тех, кто тебя от замерзания посередь степи спас, а потом и едой поделился — это как-то недостойно, что ли.
— От зар-р-раза, — пробормотал Грэй и рефлекторно лапнул свой заплечный мешок, хотя там-то, скорее всего, всё было на месте: вес его не менялся, да и молчун, вроде, особо рядом не отирался. И ведь время-то как подгадал, змеёныш: когда внимание у всех ослаблено, да под вечер, так что и пешком-то особо по следам не пойдёшь — зима, темнеет быстро, и лошадей лишить додумался!