Мужчина завороженно наблюдал за изменениями, тихо выдохнув.
- А вы уверены... что это безопасно... для вас? - выдохнул, пытаясь уловить состояние собеседника, и надеясь, что своими глупыми словами не причинил неудобств гостю.

Потрясенно и с восхищением смотрит на него. Осторожно протянул руку, но так и не прикоснулся, завороженно любуясь крыльями, выдохнул тихо.
- Очень красивые...

Любуется его обликом, не скрывая восхищения. Долгую минуту молчал, словно бы и не услышал ответа, потом качнул головой.
- Я волк. И не вижу для себя иного счастья, чем степь под лапами и свист ветра в ушах. Но ваши крылья действительно впечатляют. - улыбнулся, ловя взгляд его глаз своим. - Вы прекрасны, Тео

Мужчина с некоторой печалью взглянул на парня. Вообще он мог бы исцелиться уже давно. Еще когда только была нанесена рана. Но посчитал, что это будет наказанием за совершенную ошибку. Много лет он уже носил эту рану. Стоило ли сейчас что-то менять?
- Разве вы лекарь, Тео? Целитель? - вздохнул, опуская голову. - Почему вас так это тревожит? Я некрасив?

- Но я сам принял эту... кару, за свои ошибки молодости. - непонимающе посмотрел на него, но подходить не стал, опасась попасть под перекрестный свет лун. - В какой-то мере?

Мужчина поднял на него глаза, невольно подаваясь навстречу его руке, легкой ласке, чуть улыбнулся.
- Ты так считаешь? -повернул голову и поцеловал его в ладонь, прикрыл глаза на мгновение. - Но если она настолько ценна, стоит ли тратить ее на такого, как я? Я уже свыкся...

- Ты слишком добр ко мне, Тео. - тихо шепнул, прикрывая глаз, подался навстречу его теплу. - Чем я заслужил это? - посмотрел на него, наклоняясь ближе, заглядывает в его глаза. - Тео...

- Тео... Ты совершенно меня не знаешь. - тихо прошептал, зарываясь пальцами в его волосы,  наслаждаясь прохладным шелком прядей. - Не так уж я и чист, как тебе кажется... - поймал его губы своими, увлекая в поцелуй, настойчиво и властно, немного грубовато, напористо, сжимает в пальцах прядки.

- Потому что так и есть. - улыбнулся, потерся носом об его нос, заглядывая в глаза, тихо вздохнул. - Я готов выполнить любое твое желание, Тео... Но меня пугает возможность того, что после этого я потеряю тебя. - прижал к себе, закрывая глаза, зарываясь в его волосы лицом, вдыхает запах. - Наверное, я просто сошел с ума. Прости меня, за эту слабость. Но позволь еще немного побыть с тобой вот так...

Поднял на него взгляд, погладил бережно по щеке, осторожно касаясь пальцами светлой кожи, будто изучая, стараясь запомнить каждое мгновение. Будто боялся, что это просто сон, и он сейчас проснется, и будет снова один. Он не был уверен, что снова сможет пережить эту боль.
- Тео... Останься со мной... Пожалуйста...

Кивнул, прижимая его к себе, тихо выдохнул, прикрыв глаза.
- Спасибо. - зарылся пальцами в его волосы, потерся носом за ушком, поймал губами его губы, снова целуя, неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением, запоминая вкус и запах, прижимает к себе хрупкое тело барда.

Близость парня кружила голову. Он давно уже не испытывал такого влечения к кому-то, давно не чувствовал сладкой тягучей нежности во всем теле, при мыслях о ком-то. Рихард ловил его поцелуи, ласкал его жарко, распаляясь с каждым стоном. Отзывчивость и податливость гибкого тела сводила с ума.
- Тео... - как давно он не желал кого-то так, как желал этого странного и поистине прекрасного барда.

- Ты сумасшедший... - тихо шепнул в его губы, тут же накрывая их своими и жадно целуя, властно и грубовато. Он сам сходил с ума от близости этого существа, желал его с непостижимой силой. Он даже не догадывался, что такое вообще когда-либо станет для него снова возможным. Даже не так. Свою покойную жену он любил трепетно и нежно, с Тео же все было иначе. Он желал, и это желание обладать накатывало волнами жара, кружили голову, словно цунами накрывали с головой, не давая даже крохотного шанса на спасение.
Рихард завалил барда, прижимая его к пушистой шкуре у камина, жадно целуя, лаская его тело ладонями, почти срывая одежду, которая только невероятным чудом оставалась целой.

Мир кружился, скручивался в спираль и скатывался куда-то в низ живота тяжелыми тугими каплями раскаленной лавы. Но это лишь распаляло еще больше, еще сильнее заставляло желать, терять все мыслимые и немыслимые приличия и рамки. Ладони скользили по гибкому телу, очерчивая каждый изгиб. Губы вторили им, то спускаясь вниз, то снова взлетая к тонкой шее парня, маленькому красивому ушку, что-то шептали в него, обдавая горячим дыханием. Они обещали, манили, звали за собой. И ни луна, ни пламя в камине не могли сейчас помешать творящемуся безумию, а оставались лишь безучастными свидетелями общей страсти.