В Фасгране ему не нравилось.
Предсказуемо, конечно. Вейлар знал о том, что ему здесь не понравится, ещё до своего отправления: в этих землях было слишком много солнца - и слишком много переселенцев на сравнительно небольшой территории. Отчего-то маленькие города давили на него сильнее, чем большие: вероятно, потому, что в таких поселениях было куда сложнее затеряться. Жители слишком быстро привыкали друг к другу, и любой чужак, будь он гость или новоприбывший, выделялся на их фоне особенно заметно.
Но он, в общем-то, и не для того сюда приехал, чтобы хорошо проводить время. Фасгран сам по себе был слишком важен, чтобы довольствоваться слухами и пространными докладами: Вейлар должен был побывать здесь лично. Сказал бы - "увидеть всё своими глазами", если бы было, чем видеть.

Днём он спал в своей комнате на постоялом дворе, плотно задёрнув все занавески. К вечеру нехотя выходил на улицу: бродил зловещей тенью по городу, ни с кем особо не вступая в контакт, и слушал, слушал, слушал: обрывки чужих разговоров, слухи и сплетни, шаги и настроения местных. Кажется, здесь не было тех, кто знал бы его в лицо - а если были, то, вероятно, они держались от него подальше; во всяком случае, он не слышал, чтобы кто-то узнал в нём вамфири и наследника Дома. Визит носил неофициальный характер, а потому своим именем Вейлар предпочитал здесь не разбрасываться. Впрочем, если бы тут внезапно объявились, к примеру, представители Дома Исцеления, то официальность визита возросла бы автоматически: тогда Вейлар мог бы сказать, что его прислал Глава.
Что, технически, было практически правдой. Напрямую Глава Вейлара не посылал. Но знал о его намерении поехать - и, тем не менее, не высказал никаких возражений на этот счёт. Вейлару этого было достаточно.

Иногда вместо прогулок, впрочем, Вейлар сидел на постоялом дворе - занимал на первом этаже столик в углу и слушал народ уже оттуда: здесь было легче отслеживать таких же, как он, чужаков.
Вино в Фасгране было отвратительное. Вейлар пил, привычно всем недовольный, и размышлял о том, что надо бы, пожалуй, порасспрашивать местных духов. Наверняка тут кто-нибудь уже умер недавно. Или какая-нибудь старая неупокоенная душа могла бродить по этим землям - такой свидетель тоже будет не лишним.

Отредактировано Вейлар Андари (16.05.2020 23:04)

Вейлар не ждал компании. Местные иногда пытались с ним заговорить – расспросить о том, откуда он в Фасгран пришёл, предложить какие-то услуги и предметы на продажу, но Вейлар, как правило, отвечал односложно и всем своим видом показывал, что к общению не стремится, так что они быстро оставляли его в покое.

Конечно, добывать информацию было бы куда проще, если бы он не просто слушал, но и умел располагать собеседников к себе: улыбаться, поддакивать, изображать интерес, заставлять других разговориться. Очаровывать без всякой магии – одними словами. Но Вейлар не умел. За два века, минувшие с его обращения, он так и не научился притворяться дружелюбным. Лгать, да, пикироваться словами, давить в беседе на болевые точки, балансировать на тонком льду скользких тем – но только не изображать из себя того, кем он не являлся. Максимум, на который он был способен – это прикинуться здесь, где его никто не знал, обыкновенным путником. Надавить на жалость – его глаза, как ни иронично, открывали ему многие дороги, - и осторожно расспросить о том, что его интересует.
Кроме того, Фасгран пока того попросту не стоил. Всё важное, что здесь происходило, Вейлар мог узнать и без того, чтобы беседовать по душам с каждым встречным.

Тот, кто подошёл к его столу, был не из местных. Кажется, голос незнакомый. Зато знакомым показался запах: чужую фигуру почти целиком окутывал аромат трав. Вейлар знал, кто так пахнет. Целители.
Даже сейчас, столько времени спустя, запах безошибочно переносил его в прошлое. Вейлар едва заметно повёл плечами: в присутствии целителей ему всегда делалось неуютно. Храмовую жизнь он вспоминать не любил.
Он уловил неловкую паузу в вопросе незнакомца и усмехнулся краем рта. Такие паузы возникали обычно, когда собеседники замечали его незрячие глаза.

Стоило, наверное, прогнать его. Пусть бы шёл себе куда-нибудь в другое место – Вейлар слышал, что таверна ещё не заполнилась народом целиком. Хотя, конечно, уже сейчас здесь было слишком шумно.
Но…

Ладно. Может, если он позволит этому целителю присесть за его стол, то станет для местных чуть менее подозрителен. В конце концов, если тот начнёт докучать, всегда можно уйти самому.
- Давненько меня так не называли, - пробормотал Вейлар себе под нос. Указал небрежным жестом напротив себя – предположительно, на свободный стул. – Прошу.

Отредактировано Вейлар Андари (17.05.2020 06:33)

А, Ашхаи побери, зря он это сказал!..
Целитель ожидаемо оказался ещё и монахом. И, разумеется, немедленно принял Вейлара за своего, доложив ему и имя своё, и цель своего визита, хотя Вейлар его не спрашивал.

Но, в самом деле, до чего же податлива память: его ученичество в храме было так давно, что годы эти должны были, пожалуй, уже порядком стереться из воспоминаний. Однако вот же: с каждым словом тарминита вековая пропасть между юностью и зрелостью становилась всё тоньше и тоньше. Тогда, в те давние годы, он встречал служителей Тармины гораздо чаще – те иногда приводили к ним своих учеников, чтобы обменяться опытом или объединить силы, когда в городе случалась какая-нибудь напасть вроде холеры, и целителей не хватало.
И некоторые из них были похожи на этого… Тайэля. Чересчур открытые. Чересчур общительные – во всяком случае, для Вейлара. И, конечно, полные сочувствия ко всему живому.

Во фразе про «увечных или болезных» не содержалось вопроса, но интонация собеседника всё равно под конец вопросительно скакнула вверх. Вейлар вдруг со смесью удивления и раздражения понял, что увечным и болезным здесь, кажется, посчитали его самого.
Он едва не рассмеялся. Да, незнакомые люди и альвы, бывало, жалели его, когда понимали, что он слеп, как крот; однако жалость эта крайне редко сопровождалась таким откровенным… предложением помощи? Если, конечно, это было оно.

Ох. Откуда только взялся этот гость из прошлого на его голову…

С другой стороны, подумал он внезапно, это знакомство могло оказаться весьма кстати. Местные не станут рассказывать свои тайны ему, слепому вамфири, с непонятной целью пришедшему на их земли… но могут рассказать их безобидному целителю, который, похоже, искренне желал помочь.
Почему бы, собственно, и нет. Раз уж он сам к нему подсел, можно попробовать извлечь из разговора что-нибудь полезное.

Вейлар покачал головой:
- Я не был жрецом, нет. Всего лишь учеником в храме, но с тех пор утекло очень много воды, и мой путь более не лежит в том направлении. Однако других служителей я здесь пока не встречал. Если они и есть здесь, то мне об этом не известно.
Он помолчал, отпив вина и прислушиваясь к тому, как собеседник, судя по всему, перебирал чётки. Как бы так его аккуратно подцепить на крючок, чтобы тарминит сам захотел делиться с ним информацией? Если он, конечно, вообще способен её добыть.
- Вы только прибыли, верно? Я и сам здесь совсем недавно.

Отредактировано Вейлар Андари (21.05.2020 01:22)

Тарминит был беден. Что, само по себе, вряд ли могло бы считаться большой новостью, - в конце концов, служители храмов Табири и Тармины редко обретали богатство и ещё реже к нему стремились, - но конкретно у этого, похоже, не имелось при себе и вовсе ни гроша. Или, во всяком случае, почти ни гроша.
Интересно. Вейлар побарабанил пальцами по столу, размышляя.
- Простите, но разве ваш настоятель не снабдил вас в дорогу чем-нибудь большим, чем доброе слово? - спросил он вкрадчиво. Насколько он помнил, обычно в храме Тармины не принято было посылать своих жрецов на миссионерские задания, не выдав им предварительно хоть сколько-то денег на неизбежные расходы. Далеко не везде монахов соглашались кормить бесплатно. - Увы, здесь нет храмов. Фасгран основан совсем недавно: полагаю, жителям было пока не до возведения святилищ. Впрочем, думаю, вам всё равно будут здесь рады: насколько я успел понять, местные обитатели довольно дружелюбны.

Настолько ли целитель наивен, каким кажется на первый взгляд? На что он рассчитывал, придя сюда, в такую даль, без денег и дельного план? Исключительно на удачу и на доброту местных? Вейлар бы усомнился в его искренности, если бы не знал таких, как этот Тайэль, раньше. Нет, целитель, похоже, не врал и не утаивал пока ничего, что можно было утаить - например, факт наличия каких-нибудь связей в этом поселении. Или врал, но так хорошо, что Вейлар не мог этого распознать.
Но даже если и так, чем он рискует? Вейлар задумался над этим. Если Тайэль был вовсе не тем, за кого себя выдавал, и преследовал в Фасгране свои интересы, Вейлару просто достаточно будет не терять бдительности, чтобы не угодить в ловушку.

- Благодарю вас, - ответил он так же серьёзно, про себя подумав, что уж кто-то, а Богиня Жизни вряд ли окажет ему какое-либо содействие. - Но позвольте возразить: вы не правы. Думаю... думаю, мы всё-таки можем помочь друг другу. Я вам - с платой за ночлег и пищу, а вы мне - с одним деликатным делом, ради которого я здесь. Для меня это очень важно, и мне в самом деле пригодилась бы помощь.
В таверне было слишком шумно. Вейлар не был уверен, подслушивает их кто-нибудь или нет. Он и сам по себе наверняка привлекал внимание местных, но компания пришлого жреца, вероятно, это внимание только усиливала. Хорошо бы поговорить наедине.
- Не желаете прогуляться? Если, конечно, вы не слишком устали с дороги.
Кажется, солнце должно было уже скрыться за вершинами гор к этому часу, и снаружи для него было относительно  безопасно.

Вейлар, кивнув, уже собирался вставать, когда последний вопрос тарминита застал его врасплох, и он с секунду помедлил, прежде чем ответить.
- Нет, - сказал он, привычно нащупав возле ноги трость и поднявшись из-за стола окончательно. Последовала ещё одна небольшая заминка: он колебался между вежливостью и раздражением. Вежливость победила - тарминит был ему ещё нужен. - Но спасибо, что предложили.
В самом деле...  до чего же странный всё-таки экземпляр! Неужели такие блаженные и впрямь ещё где-то водились? Целитель отчего-то производил впечатление совсем ещё зелёного юнца, только недавно выпущенного за пределы своего храма в большой мир - а ведь Вейлар знал, что это не так: ученика бы в Фасгран одного не послали. Нет, жрец был вполне взрослым и, вероятно, весьма неплохо разбирался в своём ремесле, раз настоятель выбрал именно его. Но то, что он говорил, и то, как говорил...
Впрочем, пожалуй, Вейлар просто слишком редко выбирался за пределы своего круга, в места, где никто его не знал. Приходилось напоминать себе: разумеется, другие видят в нём лишь беспомощного калеку. "Увечного". Они не могут знать, на что он способен, а на что - нет.

Он направился к выходу, полагая, что целитель последует за ним. С порога в лицо дохнуло вечерней прохладой, и Вейлар, сориентировавшись, прогулочным шагом двинулся вдоль аллеи: поселение здесь не успело ещё разрастись настолько, чтобы он не запомнил основные тропинки и дороги. Далеко он всё равно уходить не собирался.
- Позвольте спросить, что вы знаете о Фасгране? - начал он, когда почувствовал, что посторонний шум больше не мешает разговору. - О том, почему он важен. Полагаю, вы слышали о мирном договоре. Моё пребывание здесь... тесно связано с этим вопросом. Правда, я был бы признателен, если вы не станете делиться этой информацией с кем бы то ни было: как я уже сказал, дело носит весьма деликатный характер.
Он привёл целителя к скамейке, которую кто-то из местных успел сколотить рядом с какими-то пышно цветущими (судя по запаху и шелесту листьев) деревьями: Вейлар понятия не имел, какой вид с этой скамейки открывался, но счёл, что деревья дают достаточно уединения. Сейчас скамейка пустовала (он пошарил тростью в поисках чужих ног), и он сел на неё, жестом пригласив Тайэля устроиться рядом.
- Проблема в том, друг мой, что это мирное поселение привлекло к себе внимание сильных мера сего. И далеко не все проявления этого внимания... благонамеренны. Понимаете?

Если бы Вейлар мог, он бы, пожалуй, уже начал бы недоверчиво на своего собеседника коситься.
Он всё никак не мог понять, почему миссионером сюда храм выбрал именно его, такого непосредственного и отрешённого от мира. Про себя он отметил, что надо бы как-нибудь разузнать побольше и о храме этом в Селентее, и о самом Тайэле, и о настоятеле, который последнего сюда отправил. Может быть, подумалось ему, тут имелись какие-то свои скрытые мотивы…
А может, со стороны настоятеля именно эта отрешённость и делала Тайэля идеальным кандидатом. Если настоятель предвидел, что с Фасграном всё будет далеко не так просто, как оптимистам-миротворцам бы того хотелось, и не желал, чтобы в закрутившийся здесь политический водоворот были втянуты служители его храма, то этот Тайэль, не понимающий, кажется, толком, во что конкретно ввязался, подходил для миссии как нельзя лучше.

Но – всё-таки не всё земное оставило этого целителя, похоже. В голос просачивались эмоции. Тарминит был чем-то расстроен: то ли словами Вейлара, то ли какими-то своими мыслями на сей счёт. Тарминит звучал неуверенно. В чём он был сомневался? В себе? В своём пребывании здесь? Может быть, и то, и другое. Может быть, он был не так уж и безнадёжен, и осознавал реальность чуть больше, чем Вейлару казалось, хотя и всё равно меньше, чем надо бы. Любопытно.

- Илайас, - сказал он, когда тарминит напомнил, что Вейлар так и не представился. Он жил под чужим именем в гостинице и сомневался, что целителю стоит знать, с кем он на самом деле говорит. – Зовите меня Илайас.
Обращение «Тарминово чадо» почему-то иррационально злило. Вейлар никогда не считал себя любимцем этой Богини. Скорее уж, её брата. Жизнь, такая, какой её обычно описывали ему другие, как правило, обходила его стороной во всех своих проявлениях.

Он помолчал, собираясь с мыслями. Действовать стоило осторожно, но наверняка. Тогда, возможно, что-то из этого и выйдет.
- Суета великих, как вы выразились… часто ведёт к страданиям малых, - начал он тихо. – Вы ведь знаете это, верно? Эти альвы, живущие здесь. Беженцы, нашедшие здесь долгожданное пристанище. Их благополучие, их спокойная жизнь зависят от того, как разрешится та самая «суета великих», до которой вам, как вы говорите, нет дела. Это не просто поселение – это залог успешного союза между двумя народами. Не всем этот союз по нраву. Не все верят в его перспективы. Понимаете, Тайэль? – он пытался добиться реакции. Какой угодно реакции, которую он мог бы прочитать, чтобы скорректировать курс, если придётся. – Есть те, чьи интересы напрямую связаны с процветанием или падением Фасграна, как идеи. А значит, сильные мира сего посылают сюда согладятаев. Шпионов. Даже убийц. Поэтому любая информация о том, что здесь происходит, так важна. И я – мой патрон, если угодно, - очень хотел бы знать, кто именно угрожает покою этого мирного города, чтобы предотвратить возможную беду.
В общем-то, Вейлар даже не врал: он и правда очень хотел знать, кто ещё, помимо сторонников союза, был замешан во всём этом. И, конечно, он вполне искренне намеревался сорвать их планы – особенно если они противоречили или просто мешали его собственным.
- Тут-то и вступаете вы. Вам, как жрецу, местные куда охотнее расскажут о том, что их тревожит, и поведают свои страхи и опасения, чем мне, слепому вамфири. И если вас не затруднит… если это не противоречит вашим принципам, разумеется… я хотел бы, чтобы вы помогли мне со сбором информации. Только и всего. Просто поделитесь со мной, если кто-то из местных сообщит вам о чём-то подозрительном, о чём-то, что может нести угрозу жителям, гостям города или самому Фасграну в целом, договорились? Я не прошу раскрытия чьих-то личных тайн – просто держать меня в курсе, чтобы у меня была как можно более полная картина происходящего. Взамен я помогу вам устроиться.
Он затаил дыхание: сработает или нет?

Что ж... похоже, целитель был не впечатлён. Что было, пожалуй, ожидаемо даже, учитывая, насколько редко Вейлару приходилось делать что-то подобное лицом к лицу. Гораздо проще было сидеть в своём замке и плести издали свою невидимую паутину - неспешно, осторожно, тщательно обдумывая каждый следующий шаг и каждое слово в надиктовываемых им письмах. Чужими руками действовать было и приятнее, и легче, чем самому.
Жаль, что он мало кому мог нынче довериться. Даже верный Ищейка - и тот в последнее время как будто что-то от него утаивал. Если бы только мёртвые слуги, которых он поднимал для различных мелких поручений, сохраняли в посмертии разум и могли действовать самостоятельно, чтобы он посылал их на подобную работу... А ещё лучше, конечно, было бы уметь управлять живыми: чтобы его магия делала их столь же послушными и преданными ему, какими делала мёртвых.

Однако и то, что монах согласился в общих чертах делиться с ним сведениями, уже можно было считать успехом. С этим можно работать. из этого можно извлечь что-нибудь полезное. Словом, могло быть, конечно, лучше, но ведь могло быть и хуже - например, если бы тарминит начал задавать всякие неудобные вопросы или потребовал бы каких-то доказательств его личности.
Решив так, Вейлар слегка расслабился.
- Разумеется, - ответил он легко, будто ни на что большее и не рассчитывал. - Тайна исповеди. Я понимаю. Мне этого достаточно. Что же касается оплаты - просто скажите хозяину таверны, что ваши трапезы и плату за комнату пока можно записать на мой счёт.

Он устроился на скамейке поудобнее, закинув ногу на ногу. Некоторое время молчал, думая о своём, и, прикрыв глаза, подставлял лицо ветру: тот пах весенней свежестью и цветами. Если уж что и было в Фасгране хорошего, так это запахи - и благословенная тишина, простирающаяся за пределами поселения.
- Я слышал, отсюда очень хороший вид на горы, - сказал он непринуждённо. - Это правда? Как близко к Фасграну перевал?