---------------- Двор замка

Тианнан продолжал нести на руках своего возлюбленного. И хотя они уже никуда не спешили, но и опускать его на пол парень не торопился. Он просто нагло пользовался возможностью. Тиа знал, что Табири не нравится подобное, но ему самому нравилось носить его на руках. Не потому, что тот слеп, но потому, что это приносило удовольствие, прижимать его к себе, чувствовать тепло его тела так близко. Бард улыбнулся.
Наконец, добравшись до места назначения, Тианнан усадил своего возлюбленного в кресло у камина, пошевелил угли, чтобы те горели по жарче и согрели Табири. Расторопные слуги уже накрывали на стол, но бард не обращал на это внимание. Он сидел у ног Справедливости и с улыбкой смотрел на него.
- Табири, ты такой красивый. – шепнул тихо, подхватывая его ладони и поднося к губам.
Он мог сидеть вот так и смотреть на него вечно. Пока слуги возились с едой, Тиа достал из складок своего просторного одеяния свирель и принялся наигрывать тихие спокойные мелодии для своего возлюбленного. Барду нравилось играть для Табири. С того самого первого дня, когда они только встретились, Тиа играл для него. И всегда, когда возвращался в Обитель, он приходил к дому Шиархи, и играл для Табири. Потому и теперь не упустил случая поиграть для него.
Мелодия лилась неспешно, лаская, завораживая. Тианнан прикрыл глаза, будто растворяясь в ней, прижался спиной к ногам Табири, улыбаясь, играл на свирели, перебирая пальцами по дырочкам. Он чувствовал, как Справедливость успокаивается, расслабляется, вслушивается в его музыку, которая, как не раз говорил сам Табири, раскрашивает его темный пустой мир в яркие краски, наполняет его образами и светом.

------------------ Двор замка

К столовой парень подлетел, уже по уши красный. Интересно, где Рыжая нахваталась... такого всякого? Он же в столовую ее ведет, покушать! А не... кхм...
Блондин обернулся, нарвался на понимающие взгляды дворни и побуровел до оттенков, ранее в природе не встречаемых.
- Аля! Ну ты полегче, мне тут еще жить! - он возмущенно повернулся к девушке - как раз вовремя, чтобы поймать ее после встречи с коварной ступенькой и поставил ее обратно на землю, влетел в столовую... и замер, обнаружив там давешних знакомых. Не замечать их было невежливо, но показать, что он не знает даже, кто ночует в доверенном ему замке...
Оль вздохнул, все еще алея ушами и кивнул гостям:
- Приятного аппетита! Располагайтесь, прошу вас! Аль, садись, я ща!
Собственно, далеко он "ща" не успел - кухарка, видимо, успевшая откуда-то узнать о новом голодном рте, уже несла похлебку, хлеб, сыр и зачем-то масло.
Парень удовлетворенно кивнул и улыбнулся:
- Кушай-кушай, потом сразу в темницу пойдем!

-----------Темница

Ну вот. Именно поэтому Тианнан и нес его все это время на руках, не спеша отпускать. Конечно, он знал, что Табири не очень это нравится, но не мог отказать себе в маленькой прихоти. Ему безумно нравилось прикасаться к своему возлюбленному. А особенно носить на руках. Бард вздохнул. Что ж, если это так унижает его Табири, придется смириться и отказать себе в удовольствии в следующий раз.
Когда Табири опустился на пол, парень недовольно покачал головой, тут же поднимая его обратно в кресло. Конечно, бог заболеть не может. Тем более банальной простудой. По крайней мере, Тиа никогда не слышал, чтобы кто-то из них болел простудой. Но кто знает, может вот как раз Табири окажется первым. Он же как-то ослеп от вроде бы простого удара.
- Табири, на полу холодно, и гуляет сквозняк. А тебе нужно согреться. – он присел рядом и заглянул в лицо парня. Тот ничего не видел, но это не значит, что он был безобразен, или не мог почувствовать взгляд. Взгляд любимого, полный тепла и обожания.
Да, возможно в это мало верится, но суровый и бесстрастный для всех смертных, и такой нежный, трепетный и любящий Справедливость был музой бога-барда. И никого прекраснее, восхитительнее и милее для Тианнана не существовало. Если раньше он с головой уходил в обучение смертных, пропадал на Айлей годами, не задумываясь о возвращении, о том с кем и как проводит время, то теперь каждый миг он помнит о Табири, стремится к нему каждую свободную минуту. И вся музыка была наполнена только им. Мечтами о нем, любовью и нежностью к нему, казалось, в каждом звуке слышалось его имя. Тиа улыбнулся, глядя на своего возлюбленного. После той встречи в саду каждый вздох и каждый миг для него наполнены Табири. И это делало его по настоящему счастливым и живым.
- Табири… Ты не проголодался? Стол уже накрыли. – Тиа бросил взгляд на стол, только теперь замечая, как за дверью скрывается юный граф с девушкой, а слуги спешно уносят грязную посуду. Их порции остались нетронутыми и ждали гостей. – Пойдем, или ты хочешь еще немного погреться?

Тианнан голоден не был. Не так сильно, чтобы это как-то особо повлияло на его решения. А потому остался сидеть рядом с любимым. Он не мог налюбоваться на Табири. Сейчас тот был таким обычным, как сотни, тысячи смертных существ вокруг. Тиа не раз видел их, вот таких же, встрепанных и разомлевших. До встречи с Табири он и сам частенько был причиной подобного состояния. Но Справедливость. Сейчас он был просто божественен. Улыбнувшись своим мыслям, Тиа опустился на колени перед любимым и поставил его ступни себе на колени. Те были просто ледяными, бард поспешил их замотать в свои просторные одежды, чтобы согреть.
- Нет, Табири, я не голоден. Сейчас тебя согреем, и потом уже поедим вместе. – улыбнувшись, он взял ладони своего бога в сои и прижал к своим губам, согревая поцелуями и дыханием. – Милый, ты так прекрасен… Уверен, смертные причислят тебе статус бога красоты. – тихо рассмеялся, прижал к губам его холодные пальчики, смотрит на него.
Тот действительно, по мнению Тиа, сейчас был просто восхитителен. Такой нежный, словно маленькая птичка, прекрасный и чистый. Парень тихо хихикнул. После всего, что произошло, Табири все еще оставался на удивление чистым, словно первый снег. И это не могло не радовать барда. Он не уставал сочинять песни и стихи своему возлюбленному, все его творчество было пропитано этой любовью. Тианнан почувствовал легкое смущение от подобных мыслей, теплое и приятное.
- Бедный мой Табири, совсем замерз. Не привык ты к землям смертных. – тихо вздохнул, покрывая поцелуями его пальчики, греет в своих ладонях. – Куда бы ты хотел отправиться после?

Тианнан любовался своим возлюбленным, все никак не в силах оторваться от него. Слуги накрыли на стол и бесшумно удалились, оставив одну молоденькую горничную на случай, если что-то гостям понадобится. Девушка украдкой наблюдала за парочкой, смущенно краснея и старательно делая вид, что занята сметанием пыли маленькой метелочкой с окружающей мебели.  Бард, вдоволь насозерцавшись на прекрасное, а именно на своего мужа, наконец, спустился с небес на грешную землю и заметил таки причину, по которой его била мелкая дрожь. Да, в промокшей одежде согреться было сложновато. Покачав головой, парень обратился к служанке , вылавливая ее взглядом.
- Простите, прекрасная юная леди. Мой друг случайно промок в купальнях, а запасной одежды у него с собой не оказалось. Не могли бы вы принести что-нибудь для него. Он совершенно продрог и даже у жаркого камина не может никак согреться.
Девушка смущенно и как-то суетливо поклонилась и выскользнула за дверь. Тианнан погладил по щеке своего возлюбленного, улыбаясь ему. Снова взял ладошку, поцеловал в нее, прижал к щеке.
- Табири, ты сумасшедший, что пошел искать меня сюда. Но я счастлив, что ты рядом – улыбается, опустив его ноги на пол и сев на подлокотник, обнял парня за плечи, зарываясь в его волосы лицом. – Как же я люблю тебя, Табири. – тихо шепнул на так удачно подвернувшееся под губы ушко. – Знал бы ты, как сильно я тебя люблю…
Бард обнимал своего мужа и задумчиво смотрел на пламя в камине. Он даже не думал, что может встретить Табири тут. Так спешил домой, что чуть не упустил его, не потерял. Как же было бы велико его горе и беспокойство, если бы вернувшись, бард не застал в Замке Роз своего возлюбленного. Но все обошлось, и это невероятно радовало парня.

Табири был таким милым, даже когда волновался. Тиа ласково погладил его по волосам, поцеловал в макушку. Его возлюбленный был невероятен. Со стороны выхода тихо зашуршала ткань. Девушка-горничная вернулась обратно, выполнив поручение. В ее руках было теплое пушистое полотенце и просторные одежды для господина гостя. Отдав все это барду, волчица вернулась к прерванному занятию, продолжила неспешно прибираться.
Укрыв любимого от посторонних глаз, Тиа помог ему переодеться и вытер, чтобы Табири больше не страдал от холода в мокрой одежде. Присев у его ног снова, бард бережно погладил слепого бога по щеке.
- Не волнуйся, Табири. У нас впереди еще много интересного и волнительного. – улыбнулся, чуть склонив голову на бок. – Я уверен, тебе понравится здесь. А заниматься смертными разве не лучше среди них же? Так ты сможешь понять их, рассмотреть поближе. – пальцы скользнули по щеке Табири. – Я думаю, ты понимаешь, о чем я.
Вздохнув, парень взял руку возлюбленного и прижал его ладонь к своей щеке. Он не хотел задевать чувств Справедливости. Тот слишком сильно переживает из-за своего увечья. Но не смотря на это, он все же спустился, на свой страх и риск. И нашел Тианнана. Бард улыбнулся.
- И все таки, какой же ты сумасшедший. – тихо шепнул, поцеловав в ладошку. – А теперь идем ужинать. Тебе нужны силы, я знаю, ты не привык, но это не займет много времени. К тому же здешняя еда очень вкусная. Уверен, тебе понравится.
Тиа помог ему подняться, чуть прижимая к себе, и все так же не желая отпускать ни на шаг от себя. Он был счастлив, что Табири нашел в себе силы быть рядом. И уж точно не собирался оставлять его одного. Ни на минуту!
Усадив его за стол, бард сел рядом и улыбнулся. Он помнил, что Табири не любит, когда с ним носятся как с ребенком или калекой, не желал доставлять проблем другим только потому, что слеп, но отказать себе Тиа просто не  мог. Набрав немного ягодного мусса в ложечку, он протянул ее любимому, давая попробовать.
- Вот, попробуй это. Уверен, тебе понравится. Здесь делают потрясающий нежный мусс из ягод и сливок.
Тиа улыбнулся. Ему уже очень давно хотелось покормить вот так Табири, но в замке роз это было как-то неудобно. Да и бывал он там, увы, довольно не часто. А когда бывал, заняты они были совершенно не взаимным кормлением.
- Хочешь, завтра сходим на пикник? Здесь есть удивительные и потрясающе красивые места. Я знаю, ты оценишь их красоту. Ты сможешь.

Улыбнувшись, Тиа все же сдался, отдавая ему ложку. Ему не хотелось, чтобы возлюбленный чувствовал себя некомфортно в его присутствии. Принимаясь есть сам, Тиа поглядывал на Справедливость, следя, чтобы тот не поранился случайно. Все же смертное тело было не таким удобным и ловким как тело бога.
Зима. А он и забыл уже, что здесь, на Айлей, уже давно не так тепло и солнечно, как еще вроде бы недавно. Для богов время среди смертных несется слишком быстро. Вроде бы еще вчера цвели яркие цветы, пели весело птицы, приветствуя солнце, а сегодня, увы, все чаще на лужах появляется кромка ажурного льда. Тианнан задумчиво отправил в рот кусочек птицы и снова посмотрел на сидящего рядом Табири.
- Пожалуй, ты прав. Зима не то время года, когда стоит идти на пикник. – отозвался наконец он. Как не хотелось ему поскорее показать всю прелесть чудесных краев Айлей, но со Справедливостью не поспоришь.
В эту пору, есть лишь одно место, где они могли бы побыть наедине на природе, не опасаясь замерзнуть. Как бы не хотелось это признавать, но вернуться все же пришлось бы рано или поздно.
- Если хочешь, мы могли бы вернуться. Там не придется ждать лета, чтобы сходить на пикник. Мне хотелось бы очень… - тонкие пальцы барда скользнули по руке Справедливости, подхватывая и поднося его изящную кисть к губам. – Мы так давно не были вместе, Табири. Не хочешь вернуться? Вместе со мной.

------------------- Гостевая комната (Тео Ло-Амис)

Тео вплыл в дверь столовой довольно неторопливо, с полным осознанием своей принадлежности к этому дому. Добрый лорд то ли привык к нему, то ли пристрастился к совместным вечерам, но теперь как и в первый день каждый ужин альфы протекал в обществе дракона. Блондину это нравилось. Нравился замок и его простые, честные обитатели, все так же безумно нравится лорд - и хотелось то ли повторения, то ли продолжения той безумной многолунной ночи. Жаль...
Бард опустился на стул, откинулся на спинку в ожидании Рихарда. Ужин мог начаться только после появления доброго хозяина. Увы... Слуги, конечно, уже начали сервировать стол, но тоже дожидались хозяина замка: не может же он есть холодную еду? "Что совершенно логично".
Дракон тихо вздохнул и с тихой тоской взглянул на высокие окна. Осень уже догорала, и огонь в крови почти перестал донимать его. Взамен появилась сонливость, большая, теплая и тяжелая, словно медведица. Его собратья в это время готовились к зимовке, делали последние запасы, искали убежище поуютнее. Впрочем, что это он? Убежище он нашел. Весьма и весьма привлекательное. Всей платы - песни. Он уже успел сбиться со счета, сколько раз выступал для лорда. Не стоит отрицать - не раз и только лишь для того, чтобы соблазнить его. И все же - ничего. То ли лорд весьма редко поддавался соблазнам, то ли сам Тео был отнюдь не в его вкусе и прошлый раз лишь только стал последствием лунного цикла. "Жаль". В этом случае стоило поискать другой объект - дракон успел истосковаться по живому теплу, но в данный момент именно добрый хозяин интересовал его более всего. Настаивать и отступать он не любил, пожалуй, в равной степени. Быть может, имеет смысл прямо спросить об этом у лорда?
Бард снова провел тонким пальцем по скатерти, повторяя сложный узор, склонил голову набок. Пожалуй, это очень, очень большая наглость. Достаточно большая, чтобы оправдать себя.
Стоит попытаться.

Отредактировано Тео Ло-Амис (30.07.2015 22:57)

При звуках этого голоса дракон, ушедший в свои мысли, вздрогнул. Он не ожидал услышать его так скоро и так близко, а потом торопливо и мягко соскользнул со стула, низко склонился, позволяя - вот уже в который раз - длинной, вновь излохмаченной косе соскользнуть с гладкого шелка, коснуться кончиком пола. Кажется, лорду не нравилась эта его манера, но до тех пор, пока Тео продолжал ощущать себя гостем, а то и нахлебником в этом гостеприимном замке - нормальные гости уезжают максимум через неделю, - он чувствовал себя обязанным демонстрировать нижайшее почтение хозяину крова. Да, разумеется, он пел для него, но стоят ли все его песни подобной доброты? Рихард никогда ничего не говорил по этому поводу, словно бы и вовсе не замечал, как сильно задержался случайный пришелец в его стенах, неизменно радушно улыбаясь навстречу и разговаривая, как с равным. Или дело было вовсе не в доброте?
Тео выпрямился и вгляделся в лицо альфы. Тот осунулся, помрачнел за эти месяцы. Аура силы и уверенности, прежде окружающая мужчина незримым облаком, - и та словно бы уменьшилась, потускнела. Под глазом и вокруг повязки пролегли нехорошие тени. Очевидно, что-то происходило - что-то серьезное, что-то, о чем он до сих пор даже не догадывался. Блондин  плавно скользнул в сторону мужчину, так и не опускаясь на свой стул:
- Весьма спокойно, благодарю вас. Все весьма добры ко мне и приветливы, еда вкусна, а сон - покоен. Однако добрый лорд выглядит весьма обеспокоенным, не могу ли я развеять его печаль?
Он и сам не заметил, как оказался совсем рядом со стулом альфы, чуть задумался над продолжением разговора. Вопрос о возможности искать другого партнера застрял в горле - сперва следовало помочь мужчине, а уж потом - разбираться с собственными проблемами. Осень пьянила и дурманила, жглась в крови чистым хмелем, и хотя Тео никогда не сожалел о том, что сделал под властью Янтарной Госпожи, но всегда сомневался в своих причинах в это время. Помогает ли он лорду потому, что хочет его для себя, или потому, что действительно опечален его расстройством? Впрочем не все ли равно? При любом варианте его действий лучше станет всем. И ему, и лорду  - если, конечно, он сумеет что-то сделать ради него.
- Я всего лишь бард, однако весьма и весьма хотел бы помочь вам, лорд, - он поймал заинтригованный взгляд служанки и торопливо опустился на холодные плиты у стула-трона доброго хозяина. За собственную репутацию он не переживал никогда, но что, если лорд так настойчиво избегает его именно потому, что боится за свою? Тео знавал знатных особ, готовых убить случайного любовника, только бы тайна, которую они - или их родные, близкие или слуги - считали постыдной, не выплыла наружу. Он опустил светлые ресницы, подавляя вздох и понимая, что это самая вероятная из возможных причин, сцепил длинные пальцы и продолжил, словно и не сидел, словно верный пес у ног господина. - Мне не раз удавалось давать хорошие советы или находить решения, весьма устраивающие все стороны, даже в весьма запутанных ситуациях. Боюсь, я не могу отблагодарить доброго лорда более ничем, и не ведаю, стоят ли песни мои подобной доброты.
Обращаться к мужчине"мой лорд", как барду безумно хотелось, он не рискнул. Кто знает, как он это воспримет? В конце концов, одно лишь небо знает, как именно воспринимает его сам Рихард. Лично он, Тео, до сих пор помнил теплый, ласковый жар его ладоней, жадную крепость сильного тела, пьяную сладость этих губ, и жаждал назвать лорда если не своим, то хотя бы любовником... Дракон спохватился и снова опустил глаза, понимая.что непроизвольно гипнотизирует лорда, натянул ледяную маску невозмутимости в ожидании ответа.

Дракон качнул головой, покорно подчиняясь сильной руке и поднимаясь на ноги, чуть улыбнулся - несколько рассеянно и опечаленно:
- Увы, мой лорд, мы не настолько совершенны, чтобы абсолютно ничем не болеть, - ему до судороги в пальцах захотелось провести пальцами по обеспокоенному лицу мужчины, стирая прикосновением эту печаль. - К примеру ваш покорный слуга безмерно чувствителен ко всем ядам. И простываем мы столь же просто, как и люди. Однако едва ли столь непродолжительное пребывание на полу способно нанести мне серьезный ущерб, и в то же время сие - единственный способ переговорить с вами, не нарушая этикета.
Блондин в задумчивости отступил от стола, сглотнул, глядя на многочисленные блюда, и закончил мысль:
- Согласно нашему этикету, я не могу стоять так близко от вас, не являясь ни парой, ни супругой, ни советником, ни телохранителем. Я не достоин стоять в присутствии владетельного лорда без особого на то его разрешения, однако коль скоро высокочтимый господин позволил мне разделить его трапезу, право сие мне даровано по умолчанию. Однако ни разговаривать на равных, ни находиться так близко и стоять я не могу. Возможно, я еще несколько путаюсь в этикете этого мира... - блондин танцевальным движением повел рукой, нехотя опускаясь на свой стул. Увы. В его понимании законы этикета были жестки. Чересчур жестки.
Бард подавил вздох и с надеждой взглянул на блюдо с рыбой. Как бы он хотел ее отведать! Что-что, а оную в гостеприимном замке готовить умели. Однако тот же этикет строго воспрещал начинать ужин прежде хозяина. Разумеется, будь они парой, сей вопрос бы тоже снялся, но...
- Если же я засну, - бард позволил себе немного злую усмешку. - Мой добрый лорд может либо вовсе оставить меня на любом свободном ложе - и тогда весной я неминуемо проснусь, либо уложить у огня. Наутро я буду вновь бодр, едва лишь живое пламя разбудит мою холодную кровь. ОДнако мой лорд ничего не ест... - это действительно беспокоило. Столь прекрасный образец мужественности нуждался в хорошем, питательном ужине. Все дело в этой непонятной проблеме, которую добрый лорд столь упорно отказывается сказать ему? Радует лишь то, что он помогает ему уже своими песнями. Но увы, этого казалось мало. Бард хотел помогать большим, бард хотел быть ближе...
Блондин с силой прикусил губу, опуская ресницы. Да. Сначала следует разрешить проблемы лорда, что не позволяют волку ни пить, ни есть нормально, а уж после можно и его проблемами заняться, заодно выяснив все интересующие вопросы.
Что-то подсказывало дракону, что еще неделя без возможности сбросить скопившееся осеннее напряжение - и лорду действительно придется укладывать его на ложе с надеждой на весну. Вот только дело будет  отнюдь не в простуде или переохлаждении, а наоборот. Перегрев организма, вызванный избытком огня в крови. В это время его собратья собирались на балы, сражались и создавали семьи, продолжали свой род, и лишь он, вечный странник, волей судьбы временно не способен даже сбросить нарастающий жар. И признаваться в этом лорду следует в последний момент.
- Меня беспокоит состояние моего доброго лорда. Едва ли я сумею существенно ухудшить положение вещей, притом, что мне лишь в радость помочь вам, чем только смогу. Разумеется, коль скоро в этом замешано дело государственной важности, весьма возможно, что сие чересчур большая тайна. Всем известно, барды не умеют хранить тайны, - блондин бесхитростно улыбнулся. Он не понимал причин отказа лорда. Очевидно, тот не хотел делиться с ним горестями. Впрочем, что ему за дело до его причин? Альфа дает понять, что не нуждается в советах скромного барда? Тогда его настойчивость будет воспринята как досадная назойливость. Этого дракон не хотел. Он качнул головой и взглянул на мужчину, рискнул головой, прямо продолжая: - Впрочем, милорд прав. Весьма возможно, я не столь образован, чтобы суметь вникнуть в дела, которые серьезны настолько, что мой добрый лорд лишился аппетита. В таком случае моя помощь способна свестись лишь к песне, не так ли?
Бард был безумно голоден, но выучка того, кто привык зарабатывать себе на хлеб выступлениями, давала о себе знать. Ни голод, ни боль, ни слабость не оправдывают сорванный спектакль, пока зрители смотрят.
Поесть и потом можно.

Тео изумленно взглянул на мужчину. Тот разительно поменялся, словно бы открываясь на глазах. Бард чуть улыбнулся. Подниматься,чтобы переместиться ближе к лорду, он не стал просто потому, что слова о равенстве запомнил, но так и не смог принять. Да впрочем, и какая разница, на каком расстоянии есть, коль скоро их в зале всего лишь двое и Рихард его прекрасно слышит?
- Что же говорит этикет вульфаров о поведении бродячих бардов в присутствии владетельных лордов? - дракон нисколько не издевался. Он действительно опасался сотворить что-то не так. Впрочем, судя по опечаленному лицу Рихарда, он уже сделал что-то не так. Тео печально покачал головой и воткнул вилку в спину тушеной с вином рыбине. Бард успел соскучиться по любимому блюду, однако неспешное уничтожение провизии нисколько не помешало ему проанализировать ситуацию и прийти к ряду выводов. Проблема нечисти в некотором смысле была ему весьма понятно - в родном мире дракона подобные нашествия случались строго время от времени и редко приводили к чему-либо хорошему. Воин действительно имел все причины беспокоиться, однако же...
- Сложные обстоятельства, - признал блондин, тоже откладывая прибор и выпрямляясь, очень серьезно взглянул на мужчину, давая понять, что сейчас и пойдет настоящий разговор. - И все же мне кажется, положение не столь безнадежно. Самое простое - ваш покорный слуга, конечно, не великий воин и весьма слаб даже по меркам своего клана, однако же в битве чего-то стою. Быть может, имеет смысл поискать еще тех, кто способен держать в руках оружие? Другой выход - мой добрый лорд имеет полное право использовать меня, мою силу. Я мог бы обернуться и попытаться защитить замок в драконьем обличии, однако тогда вам пришлось бы, весьма вероятно, прибегнуть к одному из способов побудки, поскольку уже довольно холодно. И все же численность нежити после этого способна весьма быстро уменьшится, - Тео покосился на маринованную капусту, но предпочел не портить момент, тем более, что взгляд мужчины стал еще более мрачным. - Однако, коль скоро вам требуются более долговременные меры, стоит поискать сторонний источник. Быть может наемники или ученик? В вашем мире не принято обучать юных воинов в отдельном заведении?
Драконы как лучшие из воителей по праву обучали отпрысков всех рас в своем Замке. Блондин советовал наугад, искренне надеясь, что и здесь озаботились подобной возможностью. Если же нет... Чего стоит его похвальба о способности давать советы? Разумеется, возможность. обдумать все еще раз никуда не денется, и все же не хотелось разочаровать мужчину. Совершенно не хотелось. Однако не стоило оставлять без внимания и другие речи лорда.
- В волчьих стаях первым ест вожак, - на этот раз уже порядком перекусивший бард рискнул наложить себе капусты и прикрыл глаза, наслаждаясь ее острой пряностью. - Я не ведаю ваших обычаев и совершенно не желал бы оскорбить вас по незнанию.. - юноша взглянул на доброго хозяина и благодарно улыбнулся, потом снова опустил ресницы, с усилием сглотнул, прогоняя комок в горле, и решился. - Боюсь, простое соображение о собственном происхождении и образовании не позволит мне мечтать о слишком многом.. - странный вопрос, если подумать. Рихард знает его не так уж давно и не так уж глубоко, чтобы его задавать. Тот пытается понять, чего же хочет чужак? Что ж, он готов объяснить. Разумеется, в идеале Тео был бы счастлив стать и мужем, и официальной парой, и советником, и личным бардом - кем угодно, лишь бы Рихард позволил быть как можно ближе к нему как можно дольше. Но жизнь давно отучила его мечтать о слишком уж невероятном. Посему юноша продолжал осторожно, вкрадчиво, опасаясь оскорбить альфу своим предложением - и своей похотью. - Если бы добрый лорд согласился делить со мной ложе... - он подчеркнуто сложил руки на коленях, выпрямился, стараясь говорить размеренно и твердо. - Видите ли, осенью большинство моих собратьев переживают... нечто вроде гона. В эту пору мы теряем голову от страсти и желания, бурлящего в крови и швыряющего нас сражаться во имя продолжения рода. Здесь же нет ни одного дракона, кроме меня, и сей огонь слишком силен для человеческого тела. Я бы хотел иметь возможность сбрасывать его излишки время от времени, мне физически будет необходимо это - но лишь до конца осени. Я молю моего доброго лорда... - Тео очень четко склонил голову, осознавая, что если Рихард уже оскорблен - то уже ничто не поможет одному конкретному барду. - Повторить ту невероятную ночь, коль скоро на это будет его желание. Я бы хотел быть рядом с господином так близко и часто, как только он позволит и захочет, ибо лишь в вашем обществе мне тепло и спокойно. Если же вас оскорбляет подобное предложение от случайного бастарда, позвольте мне быть с кем-то другим из вашего народа, иначе излишек огня обожжет меня, выпьет силы. Боюсь, мне действительно необходимо это... И все же я предпочел бы делить ложе с вами.
Блондин с надеждой воззрился на лорда. Он очень надеялся, что тот не откажется хотя бы спать с ним. Уж не говоря о мечтах о чем-то другом.