С каждым шагом девушка словно получала порцию некоей силы, это отражалось на ее движениях, положении тела, мимике, и острый глаз Шеду чутко ловил эти изменения, чтобы не пропустить угрозы. Даже шаг ее ускорился, что, впрочем, не создавало оборванцу неудобств, он легко поддерживал этот темп. Шеду не понимал, что происходит в этой светлой головке, и не понимал бы даже при условии, что это настоящая принцесса, а не мираж. Он не видел принцессу в состоянии такой решимости, а именно такой она сейчас и выглядела. Это словно был совершенно другой человек, с другим характером: в отличие от мягкой принцессы, самим своим присутствием создающей уют, эта в самом деле походила на дочь короля, благородство крови и аристократическое происхождение которой звучали в выправке, взгляде, жестах. Поэтому кланяющиеся послушники не вызывали недоумения.
В какой-то момент девушка выпустила руку Шеду и устремилась вперед. Грэй сбавил шаг, немного увеличивая дистанцию: длинный коридор подходил к концу, расходясь комнатой, в которой на небольшом столе лежало яйцо из чистого серебра, и Шеду на всякий случай предположил, что это может оказаться опасный артефакт, от которого лучше держаться подальше. Однако интуиция, обычно срабатывающая на опасность, сейчас молчала, что несколько сбивало с толку. Хотя многое давало Шеду основания для подозрений, он совершенно не ощущал никакой опасности, как ни старался. Грэй рассудил, что следующие минуты всё решат: чтобы ускорить инкубацию яйца, нужно воздействие магии Жизни, и если принцесса - лишь мираж, никакого чуда рождения не произойдет, потому что никакому архимагу не под силу заставить мираж воздействовать магией. Впрочем, Шеду в любом случае подозревал, что чуда не произойдет: каким бы ни было благородным металлом серебро, а жизни из него не получить, хоть ты из него отливай яйцо размером с цыпленка, хоть размером с самого Гхыра.
Кошка по велению блондинки преградила вход, но это Шеду не особенно беспокоило. Множество вопросов крутилось в его голове, и ни один не находил ответа. Шеду чувствовал себя в некотором рассинхроне с миром, словно шел вслепую, и ему страстно хотелось ускорить ход времени, чтобы все, наконец, встало на места, чтобы происходящее снова стало понятным и простым, без подтекстов и уловок. Хитрость никогда не была его коньком.
И, словно боги услышали его чаяния, наконец все было готово. И с первыми же бликами света, сорвавшимися с кончиков пальцев блондинки, Шеду тихо перевел дыхание. Он так напряженно прислушивался к миру, что буквально ощутил магические возмущения, когда храмовники с принцессой начали воздействовать на яйцо, словно по незримым струнам прошлись мягкие умелые пальцы, извлекая звуки жизни. Оказалось, что всё же перед ним была самая настоящая принцесса, а никакой не мираж, хотя и было совершенно неясно, откуда и как в ней зародились те жестокие слова. Но, похоже, даже у Ардженто случаются хмурые дни, когда можно походя пожелать зла беззащитному. Шеду кивнул сам себе, удовлетворившись тем, что, к счастью, все его опасения были лишь игрой разума, и сделав несколько шагов назад, примостился на неширокой скамеечке. Сколько времени займет эта процедура - ему было неведомо, а в ногах правды нет.
Время тянулось и тянулось, словно густая патока, и Шеду уже посмеивался в мыслях: уж ему-то сразу было ясно, что затея эта безнадежная. Он в фамильярах не разбирался, зато разбирался в серебре и знал, что серебро потомства не дает. Иначе бы деньги в его карманах сами размножались, и ему бы не требовалось заниматься своим нечистым делом. Однако совершенно неожиданно для него рядом с пузырем света, что окружал серебряную безделушку, из воздуха соткалась молодая девушка. На удивление никто из храмовников не дернулся, хотя Шеду едва сдержался, чтобы не возмутиться: если ты маг Порядка и умеешь вот так внезапно появляться, где тебе вздумается, это вовсе не значит, что где бы ты ни появился - тебя ждут. Он упёр в девушку неодобрительный взгляд, надеясь, что она посмотрит на него и заметит степень его негодования прежде, чем свистнет кусок серебра и так же легко исчезнет. Была в этом какая-то несправедливость: сам-то он прикарманить слиток не мог, будет слишком уж очевидно, что это он, не принцесса же, а раз он с ней пришел, ей об таком его поступке непременно доложат, а терять благосклонность принцессы ему было совсем не с руки.
Но когда девушка встретилась с ним глазами, в Шеду словно перемкнулось что-то, и все мысли, полные негодования, как ветром сдуло. Взгляд ее был, как взгляд матери, что поглядывает на играющих детей: всё ли благополучно, никто ли не поранился? Во всяком случае, Шеду казалось, что это именно такой взгляд, ведь матери он никогда не знал. Девушка качнула головой, тронула принцессу и растворилась, словно и не было ее. Яйцо же вдруг взмыло в воздух, обнаруживая сеть трещин на поверхности и заставляя Шеду удивиться. Верхушка яйца вздыбилась и отпала, и мужчина невольно затаил дыхание: неужели из серебра может что-то родиться? И неужели и впрямь фамильяр? И все вопросы, которыми он задавался прежде, снова заполнили на мгновенье его голову: как он выглядит? На что он похож? На птицу али на ящерицу? С шерстью или без? Умеет ли он петь? Но мгновенье это длилось недолго, потому что над разломом показалась маленькая голова. Голова издала тихий неразборчивый звук и упала вниз, на стол, вместе с остатками яйца, которые, к глубокому сожалению Шеду, в полете еще рассыпались песком, обнажая остальное тело зверя. Шеду, не в силах усидеть на месте, словно любопытный ребенок, подошел к самому столу, присел рядом, уложив локти как заправский ученик, и уставился на чудную зверушку. А чудного в ней было немало.
Шеду из своего немалого опыта ухода за животными знал, что всех детенышей объединяет одна и та же черта: малыши у животных все как один большеглазые и максимально умилительные, одним своим видом вызывающие жажду позаботиться о них. Этот же новорожденный выглядел вовсе не как милый несмышленыш, морда у него была такая, словно он не только задумал шалость, но ты уже на эту шалость попался и вот-вот огребешь ее по полной программе. Что-то в нем было, напоминающее харрека, кожа ящерицы обтягивала маленькое тельце, но если у харрека шкура была аккуратной, чешуйка к чешуйке, то шкура этого животного была бугристой и казалась грубоватой, и если у харрека голова изящная и вытянутая, у этого чуда природы она круглая, да еще и с ушами-локаторами, да и крыльев у него не имелось, в отличие от харрека. Словом - маленькое чудище, впрочем, обаятельное из-за этого своего хитрого выражения морды.
Шеду хватило одного короткого взгляда, чтобы оценить его, а дольше потомок серебра и не дал себя разглядывать. Издав неприятный звук, резанувший слух (Ага, соловьем оно тоже не поет, - отметил тут же Шеду) в тишине храма, маленькое чудовище подхватилось и с неожиданной прытью бросилось к бородачу, так что он даже не успел отшатнуться, как маленькие цепкие лапки просеменили по его руке под тканью рубахи, оставили прохладные следы на шее и затылке и растрепали жесткие черные волосы на голове мужчины. Благодаря этому марш-броску Шеду понял, что лапки у зверька не простые, ладошки его были как будто немного липкими, благодаря чему он мог бы взбираться почти по любой поверхности, пожалуй. Шеду рассмеялся и подхватил зверька за бока двумя пальцами, но у зверька были свои планы - он накрепко вцепился в волосы, и было ясно, что оторвать его получится, только если остричься.
- Ишь ты, хитрая морда! - беззлобно сказал Шеду, скосив глаза вверх, но даже краешка зверька увидеть не мог. Грэй ощущал какую-то легкую щекотку в затылке и необъяснимую радость на душе, но это не настораживало его, а, напротив, ощущалось чем-то естественным. Хотя сейчас зверек и вцепился в него, но рано или поздно ему надоест сидеть на голове у большого страшного человека, и он найдет место получше, а Шеду придется уйти восвояси - на фамильяра он посмотрел, а большего требовать не имел права, и это его немного печалило. Зверь опять издал свой скрежещущий крик и переступил с лапки на лапку, чем вызвал новый взрыв смеха со стороны Грэя.
- Да, забавные звери эти фамильяры. Выглядят странно, конечно, но забавные, - сказал Шеду с улыбкой, повернувшись к Корделии. - А как его снять-то? - он ткнул пальцем куда-то на свои волосы, где, по его прикидкам, сидел зверек. - А то я эдак и не посмотрю на него толком, у меня на макушке глаз нет.
Он надеялся, что успеет понаблюдать за чудной зверушкой до того, как нужно будет уходить.

Отредактировано Шеду Грэй (19.10.2016 12:19)

Новость о том, что принцесса зверька не видит, удивила Шеду, ведь зверек не такой уж кроха, чтобы быть незамеченным, а насчет того, что его можно просто попросить слезть, Грэй сильно сомневался. То есть, попросить-то можно, да эта тварь не похожа на кого-то, кто послушает. Зверек тем временем шевелил хвостом, и кончик его елозил по короткостриженному затылку, щекоча, так что чернобородый невольно почесал голову и, взяв кончик хвоста ящерки двумя пальцами, попытался завернуть его на макушку. Трюк не сработал.
Пока Шеду возился со зверьком, храмовник шуршал бумажками, но по существу вопроса ничего в них не нашел.
- Конечно неспроста, это я тебе и сам бы сказал, старик, просто любят меня зверушки, да и я ближе всех к нему был, вот он меня за мамку и принял, должно быть, - высказал Шеду предположение. О том, что новорожденные запечатлевают в памяти образ первого увиденного живого существа как родительский, знал любой, кто хоть немного ведал о животных. Однако старик продолжал, и сказанное звучало как плохая шутка. Ну смех же один - удивительное редкое существо вдруг признало в каком-то оборванце хозяина. Хотя Шеду до безумия хотелось в это верить. Кто бы отказался получить такого необычного спутника? И Ардженто только подливала масла в огонь, хотя Шеду и осознавал, что "навсегда" - это всего лишь до смерти зверька, ведь у маленьких зверят срок жизни короток.
Храмовник продолжал копаться в бумажках, Корделия застыла у окна, вглядываясь куда-то, а послушники живыми изваяниями застыли вдоль стен, и Шеду почувствовал себя неуютно, по спине пробежал легкий холод, словно дуновение ветерка: вокруг снова всё выглядело для него иллюзорно, как бы ни было это парадоксально, но в храме Тармины, богини жизни, люди были словно безжизненны. Возможно, безжизненность была чертой последователей Тармины, этого Шеду не знал, потому что не бывал в других ее храмах, но уж слишком веяло от этого всего неестественностью и пробуждало в бородаче подозрительность. Единственное, что выглядело и вело себя как живое, сидело у него на голове и тихонько урчало. Хотелось плюнуть на всё и убраться поскорее из этого проклятого места, даже если ради этого придётся умыкнуть зверушку.
Вдруг в окно что-то стукнулось и тотчас было впущено внутрь. То оказался харрек, который мягко приземлился в руки принцессы, тем самым сразу обозначая хозяйку. Тогда же храмовник снова подал голос. По тому, что и как он говорил, у Грэя создалось впечатление, что старик просто хочет избавиться от зверька, словно от дурного знамения, и оскал старика только усиливал его. Только было совершенно не ясно тогда, зачем везти яйцо из Читаара и вылуплять его, если появление зверька нежелательно и вызывает такое отторжение? Уж не вычитал ли старик что-то в своих бумажках, не утаил ли какой-то информации, которая могла бы и его, Шеду, предостеречь?
Тем временем принцесса уже стояла подле него с ящерицей на плече. Харрек смотрел оценивающе и скалил маленькие острые клыки. Его предложение хозяйки, похоже, не радовало, но ящер был вынужден смириться. А вот Шеду ничто не обязывало к смирению. Он идти в таверну с принцессой не собирался. Во-первых, принцессам в таких заведениях делать нечего, а во-вторых, светиться с царственной особой было чревато, его потом каждая собака в лицо будет знать, и уже не подойдешь и не срежешь кошель незаметно.
- А никак пока не назову, подходящее имя само приклеится, - начал Шеду с конца. - А в таверну не пойду. И ты не пойдешь. Неча по тавернам шлёндать. Ты же принцесса, не позорь королевскую семью, пожалей родителей, - нравоучительно и хмуро сказал он Ардженто, неодобрительно покачав головой, и оперся о стол, заваленный кипой бумаг из ларца. Он знал, что она намного старше его, хотя и выглядит сильно младше, и дивился, что за столько лет девушка не нажила ума. Грэй обвел взглядом молчаливых людей, а потом, глядя в упор на храмовника, негромко сказал:
- Ладушки, господа хорошие, за зверика спасибо, конечно, не знаю я, что с вами всеми не так, но мне от вас не по себе, должно быть, Тармина черпает силы от вас, иначе чего вы все такие не живые, - на этих словах звереныш переполз с головы на грудь под рубаху и там притих маленьким прохладным островком. - Пошел я, в общем. Бывайте. Идем, - бросил принцессе тоном, не терпящим возражений, оторвал руки от стола, развернулся и пошел к выходу широким шагом.

Когда Шеду покидал комнату, в которой творилась магия Жизни, он был насторожен и буквально шкурой чуял пустые взгляды на своей спине. Никто из служителей не шелохнулся и даже настоятель ничего ему не ответил, не нахмурился, не повел и бровью, словно и в самом деле был лишен искры жизни. Шеду было неприятно находиться в стенах такого места, и он сделал мысленную заметку посетить храмы Тармины в других городах, чтобы понять, все ли последователи богини Жизни этой самой жизни лишены, все ли они - лишь пустые скорлупки от самих себя. Потому что если не везде, то тут явно неладное творится.
Едва же нога его ступила наружу, вздохнулось свободнее и спокойнее: снаружи всё кипело жизнью, жизнь копошилась здесь в земле, в воздухе, в каждой травинке. Впрочем, Шеду не остановился ни на секунду: хотелось уйти как можно дальше от этого недоброго места. Хотя взгляд Тармины, которым она одарила бородача, и был скорее заботливым, а всё же Шеду надеялся более никогда не повстречать ее. Взгляд он и сам какой хошь состроить умеет, а деяния всё лучше слов и взглядов говорят. И деяния Тармины были ему не по нраву.
Не успели они отойти подальше, как Ардженто выразила недоумение по поводу его слов. Шеду лишь негромко хмыкнул. Ежели сама она не заметила ненормальности в восковой статичности послушников, если самой ей не показалось, что что-то там нечисто, то разве же объяснишь это? Да и принцесса сама ведь последовательница Тармины, быть может и её разум заражен и уже теперь пожираем безжизненностью? Сложно вообразить, конечно, эту энергичную девушку, едва ли способную усидеть на месте хоть мгновение, ежесекундно жаждущую действия, такой же обесцвеченной, лишенной эмоций, такой же усмиренной, но... она ведь уже не замечает этого в своих собратьях по магии. Глаза её уже завешены шорами. Грэй хмуро глянул на Корделию, ожидающую его ответов.
- Теперь я сопровожу тебя до замка, - сообщил он, отвечая сразу на последний вопрос, а первые два тактично пропустив. - Уши бы надрать твоему отцу и начальнику гвардии, что позволяют разгуливать без стражи, - он криво усмехнулся, показывая, что шутит, и никому он ничего надирать на самом деле не собирается. - Ты, принцесса, добыча простая, и денег за тебя королевская семья отвалит немало, а ты ходишь где попало без сопровождения, - пожурил Грэй девушку.
Сначала узкими улочками, затем проулками, а потом и обыкновенными улицами двое снова погрузились в городскую суету. Там и тут сновал народ, и голоса сливались в сплошной мягкий рокот улиц, радующий слух. Дабы не потерять принцессу в толпе, Шеду поймал её маленькую нежную ладошку своей, широкой и грубой, и легко скользил сквозь пересекающиеся потоки народа, избегая столкновений и выбирая наименее извилистую траекторию в сторону замка. В том, что кошка принцессы не потеряет их, Грэй не сомневался, чуйка у неё будь здоров, да и хищник, а значит легко поспеет за ними.
Шеду старался идти не слишком быстро, чтобы Корделия не слишком выдыхалась, следуя за ним на каблучках и в платье, ему-то, чай, проще в сапогах да штанах. Но и так они стремительно пересекали город, и уже приближались к стенам замка. И чем ближе они подходили, тем меньше народу сновало вокруг, тем проще было идти, и понемногу оборванец сбавил шаг, давая спутнице легкую передышку, но продолжая, тем не менее, идти.
Хотя она и была старше его в несколько раз, но ему все равно казалось, что она еще совсем молодая девушка, что ей даже меньше лет, чем можно дать по внешности, потому что вела она себя как совсем уж юная девчонка лет одиннадцати, и невольно ему хотелось разъяснить ей, словно неразумному ребенку, её место в мире и то, какие ограничения и обязанности неизбежно накладывает это место. Впрочем, он вполне понимал, что это не его дело и совсем не его проблема, и если кто и должен это делать - так это король Ардженто, поэтому Грэй молчал всю дорогу. Своих детей у него, к счастью, не было, и брать чужие отцовские обязанности он желанием не горел. Ежели принцессе чхать на свою страну, то кто он такой, чтобы разубеждать её. Быть может, она готова положить её на алтарь своих капризов - почему нет.
Остановился оборванец лишь у самых ворот замка, не желая идти дальше. В замке он бывал и совершенно туда не стремился.
- Ну вот и пришли, - сказал Грэй, выпуская руку Корделии. - Спасибо за преинтересную прогулку, принцесса.
Зверек на его груди за всё это время не сдвинулся, так и сидел под рубахой, как будто даже не шевелясь.

Отредактировано Шеду Грэй (08.11.2016 16:05)