Один господин, давненько уже, в своё время обрёл поместье где-то между Наоро с Лейли и целое состояние в придачу. Жил он авантюрами, путешествиями, опасными походами, а потому одной прислугой простой обойтись не мог, должен был кто-то ему компанию в походах составлять. Среди отозвавшихся на зов были темноволосая химичка, что в травах и здоровье понимала, и воин рослый, что мечом мастерски орудовал и страха не знал. Прошло несколько лет, пока эти двое не сошлись и не завели ребёнка, коего назвали Аквилусом.

Мальчик рос не замкнутым, но разговаривал мало. С детства вместо контактов с окружающими он поглощался любым делом, каким занимался, а занимался он в ранние годы тем, что подражал матери в её работе. Ту он изрядно напугал, когда в очередной раз чуть не выпил бурду из смешанных травы и грязи, веря, что сделал "зелье", так что с той поры матушка стала знакомить сына с миром трав, затем экстрактов, а позже и реагентов. С возрастом сын активно стал помогать ей во всем, где требовалось "мужское плечо", даже если возраст не позволял этого в полной мере. В этом он брал пример уже с отца.
Отца Аквилус знал плохо, если по факту - в отличии от матери, он чаще отлучался в походы - но инстинктивно уважал. Нравилось ему в редкие возвращения папы видеть, как всяк встречный ему либо шляпу опустит на добром слове, либо восхищение выразит заметным вздохом, а воин на это как герой из сказок, лишь улыбкой ответит. Особенно дамам. Нравилось Аквилусу видеть в отце образчика героев из многих слышимых сказок и легенд. Нравилось, и хотелось стать таким же героем, чтобы все уважали. Кто же враг - так же, как по струнке вытягивались и смиренно глаза в пол! Что бы боялись. Подрастая, Ривер во многом старался брать пример с отца, делая так, как он делал и как он наставлял: "Говори со всеми, как с равными. Смотри на них, как на равных. Поступай как с равными. Но в душе - будь выше их". После чего воин отправлялся кутить и веселиться с местными, упиваясь в питейных заведениях элем и танцуя так, словно никто не видит.

Мать была хорошей - чуткой, любящей, наивной и нежной. Отец был не ахти какой, но перед сыном в плохом свете себе представать не позволял, показывая пример сильной личности. Оба родителя окружили ребёнка заботой, которую он не мог в полной мере оценить. Они не знали, но эмоции Аквилуса были... притуплены в сравнении с обычным человеком. Его любопытство и прагматизм переступали большинство норм морали. У кого-то из окружающих появилось причудливое устройство? Его можно тихонько взять из личной комнаты и надеяться, что никто не обнаружит пропажи. Кто-то сильно не понравился? Знакома ведь микстура из маминых запасов, что добавить в еду можно, и человек до конца дня в нужнике запрётся.
Апогеем стал соседский петух, который регулярно кукарекал раньше рассвета, чем всех злил, в том числе и Аквилуса. Однажды мальчишка прокрался рано утром к нему и, когда тот уже грудку надул, схватил за шею. Руки закрутили голову и тело животного в разные стороны, а ножичек для писем и ловкие руки помогли узнать, что у птицы внутри, раз случай подвернулся. Пока все с утра ошеломлённо слушали, как сосед ревел и бил себя кулаком в грудь, мальчик начал чувствовать непонимание. Хозяин поместья подкрался к нему и наедине спросил, мальца ли рук это дело? Загнанный в угол, Аквилус выразил растерянность: он ведь избавил всех от раздражающей мелкой животины, почему все так печальны? Хозяин сказал, что не ему искать в душе этот вопрос, ибо не лезет он в чужие никогда. Сравнил только смерть петуха со смертью матушки. Аквила то поразило - как такое приравнивать можно, но согласился, что не допустил бы, чтобы матери был нанесён вред. Крупица смысла, но возможно она вкупе с воспитанием удержала будущего убийцу от пропасти, дав добру пустить корни в голове.
В тот день условились на том, что Аквилус не станет больше вредительствовать, а если вдруг - сам получит вред в той же мере. Всё честно.

Детство кончилось внезапно, когда поместье атаковала снежная охота, да крупная такая, что полноценная орда - чары их надолго не задержали, а на место каждого сражённого вставали двое новых. Природа того была не ясна, но ясной оказалась судьба поместья: процветающий свободный уголок был осаждён хладом, ранее не виданным и о подобных которому Аквилус только в сказках слышал. Смерть окружила мальчика, которого мать защищала, судорожно огонь снаружи дома разводя горючими смесями, пока отец снаружи героически волшебным мечом одного ледяного воина за другим в тающие снежинки обращал. Умения позволили ему сотню изрубить, пока мороз, раны и усталость не взяли своё. Крикнув семье, чтоб бежали, он высвободил всё пламя меча в одном рывке, прорубая на время свободный путь побега через вражеские войска.
По пути и сына, и мать всё же ранили, вследствие чего последняя не смогла добежать до конца. Когда она упала, остановиться Риверу помешал возникший спереди хозяин поместья, что подхватил мальчика и телепортировался с ним прочь.

И вот от прошлой жизни ничего не осталось, кроме хозяина, который взял выжившего под крыло. По весне, когда Аквилусу стукнуло 12, согласно прижизненному велению отца мужчина отдал мальчика на обучение в Школу Дагона, оплатив все года наперед, отдав найденный среди руин поместья отцовский меч и растворившись в толпе и времени.
Случившееся Аквилус принял с болью, но не отчаяньем. С той поры жизнь пошла семимильными шагами: подросток показал себя, как старательного воина и мудрого разумиста. Разве что всё портили проблемы с дисциплиной.
Слишком много своеволия и единоличия. Юноша плохо держался в командных сражениях, а тренировочные бои регулярно заканчивались чьими-то ранами, так что мало оставалось желающих выступать противником Ривера на спарринге. В делах грамоты всё вызывало споры и капризы в отношении учителей. Кроме целительства, в котором всё шло относительно гладко.
Его учили, как солдата, но сам Ривер сомневался в этом пути. С каждым годом он всё больше убеждался, что важнее учиться убивать монстров. Скорее из мести оным и подражания отцу, чем из желания помогать людям, ну да цели это не меняло. В свободное время он читал бестиарии, знавался с местными охотниками и их методами работы. Думал, как правильно наносить удар конкретным тварям и как избежать таковой по себе. Биться с разумными - разве ж это сложно? Все они одинаковы. Уметь находить подход к каждому монстру - вот признак мастерства.

Редко доводилось Аквилу заводить друзей среди учеников в силу отсутствия желания к общению, но были как доброе соратничество, так и даже горячий мимолётный роман с одной партнершей по спаррингу... Но важнее было соперничество, вражда.
Когда Ривер получил доступ в город, в нём стали зарождаться и укрепляться два принципа: нелюбовь к привычному общественному строю и другим разумным расам.

Первое развилось из наблюдений жёсткого неравенства между бедными и богатыми вне школы. Аквилус не политолог и не государственных дел мастер, да ему это и не интересно было никогда, но понимание непонимания разных слоёв населения друг другом делало их толпой баранов в глазах Ривера. Со временем сама мысль о том, чтобы тратить свои вложенные в учёбу силы на охрану какого-то толстопуза за десяток золотых в месяц или быть презренным в глазах бедноты, казалась оскорбительной. Уже тогда на срочной службе или работе в чьей-то постоянной охране был окончательно поставлен крест. Уж лучше жить, как бродячая псина, чем быть послушной собачонкой в этом доме невежд и злопыхателей.
Доводилось с тех пор видеть настоящие, или воображаемые, схожие отношения между учениками из богатых семей и бедных, и это только укрепляло мысли упорного в своей правоте ума Аквилуса.

Второе родилось… из случайного спора. Хоть Аквилус и был простым шкетом, он с лёгкостью на равных заговорил со встретившейся разношёрстной группой путников с составом из разных рас. Они спорили между собой в превосходстве рас, каждый о своей, но похоже людей не брали к себе в клуб вовсе - что удивило Ривера. Тот всю жизнь жил среди людей, так что представители иных народов выглядели чуждо, ненормально, и точно не лучше. А теперь они ещё и заявляли, что лучше него?
Их с альвом, что старался быть главнее, дискуссия началась с простого вопроса: "Если те же альвы лучше людей. почему им приходиться учиться веками тому, чего люди достигают за десятки лет?" Тогда оппоненту не хватало разума, а Аквилу - терпения, чтобы слышать друг друга. Обе стороны считали себя правыми, говорили об этом, затем кричали. Позже заговорили кулаки. Слава богам, сразу после этого конфликт разнял надзор Школы, не позволив обнажить мечи.
Возникали такие споры до конца учёбы. Ривер по сей день, как по привычке, формулирует новые аргументы себе на уме. По прежнему он считает, что люди способны на всё, на что способны другие расы... Нет! На большее. Они способны на большее.

Отучившись на разведчика и войдя в новую жизнь, Аквил сначала растерялся. У него был лишь старый меч, почётная форма и свобода с парой монет в кармане. Ему больше не надо было выполнять работу, которая ему не интересна, но как же теперь заниматься тем. к чему он готовился всё это время? Спустя день он отправился на большак, в случайном направлении. Кого о монстрах спрашивать, кто за их умерщвление платит?.. Спросить надо. А кого?
Как ответ на вопрос встретилась по пути телега с ящиком железным, вокруг которого два охранника крышку держали, краснея, да с ними - мужик в дорогом брыле плясал - торговец, никак - да приговаривал что-то недовольно. Только Ривер к ним подошёл, как ящик распахнулся и с жаром ящерки огненные вырвались наружу.
Вот он - шанс! Как на тренировках, Аквилус выхватил меч из ножен и тем же движением одну разрубил. То был лацедар, один из озлобленного десятка - остальные тоже начали активно огнём плеваться. Пара ожогов, однако повезло, справился. Но тут мужик в брыле ещё больше обозлился. По его словам он этих крох полгода дрессировал, и отмахивался при этом от слов, что лацедары не приручаемы. Вместо того, чтобы заплатить за спасение себя и леса вокруг, потребовал плату, компенсацию, что разочаровало Аквиласа, но не удивило. Он ведь сам подрядился.
После чёткого отказа конфликт действительно накалился. Своим наёмникам торгаш приказал раздеть путника, но только они с мечами наголо подошли, так стали угрозой не меньшей чем пресловутые рептилии. Завязался бой, в конце которого охранники остались на дороге в луже собственной крови, а их наниматель - сбежал в панике, запрыгнув на телегу и погнав лошадь. С тех пор Аквилус условился с самим собой: в чужие дела не лезть и монстров не убивать, покуда не попросят и плату не оговорят. И если с первым регулярно были и бывают проблемы, то со вторым у охотника всё строго.
Может герои и не проходят мимо чужой беды, но даже самым бескорыстным из них полагается воздавать по заслугам. А Аквилус быстро понял, что он не из бескорыстных. Его дорога не как у героев в книжках: она полна голода, холода и боли в ногах. Золото от них прекрасно помогает.

История сознательной жизни "в людях" полна таких мелочей, которые будут интересны разве что горящим своей работой биографам и летописцам. В общем важна суть: начинал от малых угроз, пришёл к угрозам посерьёзней. Спасал и восхищал одних - и пугал, умерщвлял других. Заработок соответственно повысился, количество знакомых по всему миру и количество виденного в мире тоже высились… Упомяну только совсем уж важные моменты, а о мелких историях он сам как-нибудь расскажет, нечего их сейчас поминать.

”История “Истока кровавых рек”

Первый - и пожалуй, самый важный - случай, когда Ривер окропил меч кровью разумных не защищаясь, а нападая, был всего несколько лет спустя. Тогда охотник на чудовищ уже обрёл некоторый опыт, приспособился убивать и принимать сложные решения.
Дело касалось скромного, но не бедного, юго-западного поселения вульфар, что на одном из тонких оттоков большой реки стояло, какие даже на мировых картах не рисуют.

Народ воинов, не зная ещё, кого они встретили, предостерегли в своей манере, что человеку стоит быть осторожным. Причиной тому было “проклятие” деревни, которое регулярно насылало монстров раз в три месяца со стороны истока реки, и роковое число уже приближалось.
Аквилус заинтересовался и собирался было великодушно предложить свои услуги, но сразу его осекли местные охотники. Целая группа вооружённых вульфар здесь оказались почётными защитниками, каждые три месяца умерщвляя очередное чудище. Их уверенный вид и неплохое снаряжение не помогли, так ить, ответить на вопрос: откуда проклятие возникло и можно ли его исправить? От всех этих вопросов лишь отбрехивались, мол итак всем жить нормально. Деревня исправно платит охотникам, почитают как героев, даёт им кров, а они её защищают и еду добывает в виде местной дичи, всех всё устраивает.

Ривер немало разозлил нетерпеливых воинов своими расспросами. Сам он ответов не получил, что уже злило его самого. Выйдя из поселения, он вместо большака направился вверх по реке, довольно крутой и длинной, пока не дошёл до вершины ската, как забравшись на не изолированное плато, где не нашёл ничего необычного. Здесь была лишь река, тихонько журчащая широким каменистым мелководьем под ногами. Казалось бы, может правда злая магия, но звуки слабого рыка неподалёку развеяли эту мысль. Рядом, на возвышающемся берегу, в закрытой решёткой, тканью и песком яме сидел злой кугар с подбитыми крыльями. Аквилус удивился и решил подождать того, кто спрятал здесь зверя, хотя уже подозревал, кто это мог быть.

Ждать в засаде пришлось до следующего утра, когда те самые охотники - коих было не меньше 7-и человек, вооружённых луками и копьями, пришли проверить состояние представителя кошачьих. Уже к полудню они собирались выпустить рослого, но зато не способного к полёту кугара и погнать его в сторону деревни. Аквилус триумфально произнёс такой вывод, выйдя из своего укрытия. Его голос был холоден, а губа приподнята в отвращении. Ему было плевать на жителей, отказавшихся от услуг охотника, но когда их обманывают их же соседи, разводя монстров, чтобы науськивать их на простой народ и вынуждать их платить... За сдержанным взглядом в Ривере поднималась злоба и гнев.

Охотников, кажется, не беспокоило то, что какой-то человек их поймал. Один из них даже благородно предложил принять небольшую плату за молчание и возможность уйти живым восвояси. Ответом стала молниеносная полоса металла из ножен, которая рассекла собеседнику горло.
Завязался бой, тяжёлый. На стороне рослых, крепких охотников было количество, но на стороне Аквилуса - солдатская выправка и ярость убийцы. Оказывается, ловить зверей, а затем убивать их ослабшими сложнее, чем встретиться с человеком, орудовавшим мечом полжизни и которого учили убивать разумных противников. Одним взмахом полуторник Ривера обламывал наконечники вражеских орудий и дюжиной следующих - проходился по обезоруженным, прикрываясь их широкими телами от стрел их же союзников.
С каждым ударом всё больше крови стекало вниз по реке. Один из врагов осознал, чем всё может кончиться и в отчаянье вскрыл яму. Глупец дал начало настоящей кровавой бане, ибо кугар в испуге, голоде и животном инстинкте нападал на всех подряд, а в том числе на Ривера, которому пришлось подхватить копьё одного из поверженных и сражаться с обезумевшим хищником, которого лишь чудом повезло насадить на остриё.
Когда всё кончилось, посреди кровавой реки остался лишь Аквилус - уставший, раненный, покрытый кровью, своей и чужой. Оставшись на месте, чтобы залечить повреждения, он вернулся в поселение спустя час, с головой кугара в придачу.

Навстречу ему вышли жители, которые были поражены. Они и слушать не стали объяснение убийцы, думая, что человек из обиды и своей чудовищной натуры подстерег охотников, когда они убили большую кошку, а потом убил их самих, чтобы забрать трофей и славу себе. И даже если он мог убить и кугара сам - это дело не меняет.
Ривер было пытался всё объяснить, но понял, что скажи он ещё слово или сделай шаг в сторону напуганной деревни, и его встретят факелы да вилы с топорами.

Он ушёл, а деревня со временем вымерла: многие ушли в страхе перед проклятием, а кто не ушёл - тех было слишком мало, чтобы поселение существовало долго. И те, кто запомнил Аквилуса, ещё долгое время разносил слухи о жутком монстре под личиной убийцы чудовищ, что во имя своих целей даже окрасил реку кровью своих жертв. История и имя в ней подхватили путники и как поминалась, так и поминается она всяк раз, как Риверу доводится убить разумного. Один из деревенщин так его и назвал в одном из рассказов: Исток кровавых рек. Из-за реки, что когда Ривер вернулся, всё ещё красная была.
Мало от это истории время сохранила, кроме страшных убийств и имени Аквилуса с его прозвищем.

Со годами, за которые редких заводимых друзей уносили обстоятельства или смерть, Аквилус черствел, становился всё более холодным, даже если в разговорах всё ещё изображал интересного собеседника. Благо что умел и до сих пор умеет. Больше ему интересней свои изыскания в алхимии, которые за последние годы добрались до явления трансмутации. Как человек, Ривер почти достиг границ своих возможностей. Трансмутация, в теории, может эти границы раздвинуть. Переработка и глубокое использование зелий и эликсиров дали возможность для получения долговременных эффектов, первым из которых стали изменённые глаза, а вместе с ними кожа. И это, думается, не предел. Это начало...

Кроме того, в бою до смерти любые средства хороши. Ведя очередной презрительный спор с вамфири в забытых уже обстоятельствах, Аквил подумал: а ведь магия Крови - звучит как из числа хороших средств. А ещё это очередное превосходство над иными расами! Ведь когда-то эта магия принадлежала лишь кровопийцам. Времени и наставников для глубокого развития у Аквила нет, но последние 16 лет наблюдений, проб и ошибок постепенно окупают себя: простейшие заклинания, и эксперименты над ними постепенно оттачиваются.