Порт корабли покидали бегло, если это слово применимо к кораблям. Шеду стоял на палубе у кормы и глядел на легко скользящие по воде громады под синими парусами. В мореходстве он смыслил мало, и то, что корабль вообще способен держаться на плаву со всем грузом и людьми, было для Шеду сродни магии. А ведь они не просто держались на плаву, они еще и не так уж сильно проседали под воду, даже не до середины борта, а вдобавок к тому неслись с большой скоростью. Едва ли есть в мире такое животное, способное развивать такую скорость, а эти деревянные глыбы, гляди, мчатся.
Устроившись в кубрике (и едва не подравшись за место с задирой, думающим, что если грудь прикрыта графскими цветами, то никто ему и слова поперек не скажет), Грэй приготовился к тягучему безделью. Ему было жаль, что он не взял свой заплечный мешок, но ведь в таверну он шел лишь затем, чтобы выпить по своему обыкновению, а потом события так завертелись, что за своим барахлом некогда было шастать. Благо еще, что кинжалы у него оказались при себе волею случая! Но ежели во время штурма будет возможность пополнить свои запасы драгоценного металла - любого из них, - то много в карманах с собой не утащишь, а тут уж мало приятного.
Шеду то и дело выходил наверх покурить (к счастью, самокруток небольшой запас имелся) - один или в компании таких же скучающих: соратники были против задымления общего помещения, мол, после сна в таком смоге голова зело разрывается от боли. У Шеду голова после сна в дыму не болела. У него голова вообще болела редко, разве что после особенно лихого пойла. Возвращался в кубрик он неизменно дрожащим: как бы устойчив к холоду и закален он ни был, а ветер был крепок, холоден и сыр и заползал, казалось, в самые кости, не то, что сквозь одежду.
Иногда на палубе он сталкивался с графом, стоящим у носа и глядящим вдаль. Алвер был неразговорчив и, кажется, хмур и сосредоточен. Должно быть, он тщательно обдумывал предстоящую высадку или еще какую-нибудь часть отвоевания. Шеду лишь перебрасывался с ним незначительными, ни к чему не обязывающими фразами, а затем, докурив, оставлял в покое - болтать по душам сейчас бородач и сам не особенно стремился.
В целом же Грэй был доволен - ему давали еду, угощали выпивкой, а над головой была вполне пригодная крыша, а мыслями о том, что будет, когда они доберутся до Честертона, он себе голову не забивал: что будет - то и будет, на месте разберемся.

Дни пошли медленно, или так казалось из-за того, что вид вокруг практически не менялся: как ни выйдешь на палубу, а за бортом лишь темные воды внизу, да серая вата вверху, а посередке вдалеке тонкая полоска - место их встречи. Даже звезды - и те из ночи в ночь одни и те же.
В кубрике солдатня и наёмники без конца играли - всё больше в кости, но и в "кукловода" (кто-то - надо же - умудрился карты прихватить), и даже - совсем уж со скуки - в "обмани баюна". Последнее Шеду быстро наскучивало, поскольку правдоподобно врать он был мастак, а в "кукловода", как и в кости, чаще проигрывал, чем выигрывал. По суммам, впрочем, выходило так на так.

Спустя неделю, когда было уже сильно за полдень, впередсмотрящий, наконец, сообщил, что уже видать горы, у подножия которых расположен Честертон. Это быстро разлетелось по кораблю, и когда Шеду в другой раз столкнулся с графом, ему показалось, что черты лица Аримана словно заострились, а сам он был напряжен. Должно быть, не так просто нести на своих плечах такую ответственность, затеять такую кампанию, в которой неизбежно полягут многие из преданных тебе людей. А судя по тому, как Ариман был расположен к простым людям, можно было предположить, что он не забывает думать и о том, что у будущих мертвецов остались дома семьи, что лишь утяжеляет груз ответственности. Грэй порадовался, что сам не какой-нибудь граф, и ему о таких вещах беспокоиться не надо.
Вскоре горы увидели и остальные.

На восьмой день пути (не всегда ветер подыгрывал в этой гонке) рано утром на горизонте кроме гор показался и берег. Стояли еще предрассветные сумерки и видно было не особенно хорошо, но по прикидкам Грэя берега они достигнут менее, чем через час. Граф, обесцвеченный сумерками до серой фигуры на носу корабля, стоял недвижимый и глядел в сторону цели, сцепив руки за спиной в замок.
Собирать Шеду было нечего, все его вещи были при нём и на нём, так что в кубрик он больше спускаться не стал, а решил быть на палубе оставшееся время пути.

Отредактировано Шеду Грэй (23.12.2016 16:05)