Место события (или ссылка): Поселение Эритар
Пост:

Похоже, добродушие местных не ведало границ, за что дракону следовало быть особенно благодарным. Лорд, который принял в советники незнакомца, встречная компания, готовая оного незнакомца подвезти, накормить, напоить, а теперь выходит, что и одеть.
Впрочем что там, лихих людей тоже хватало – вспомнить хотя бы разбойницу, что обчистила его на дороге к ди Рхаурр, или разбойников… Впрочем, разбойники как раз изумили не менее. Тео еще не слышал, чтобы оные вправляли своим жертвам выбитое при падении плечо со всей бережливостью и тщательностью, на какую можно только рассчитывать среди леса.
После подобной заботы обижаться на мелкие поддразнивания было бы неимоверно глупо – впрочем блондин никогда на такие вещи и не обижался. Он лишь улыбался, отслеживая взглядом переброску репликами. Разумеется, против новых одежд дракон ничего не имел, тем паче, что на дворе зима. Смущала его лишь цена. Еще немного и его личный долг – в всяком случае, в голове блондин отмечал каждый дар, который эти люди преподносили так легко и беспечно, словно он ничего не стоил, –  превысит все возможности. Еще немного – и оный долг докопится до готовности дракона поделиться кровью, что означало очень, очень многое. Но с другой стороны, без доброты оных встречных Тео не разрешить ситуацию, в которую он попал. Блондин склонил голову, выражая согласие и готовность отправиться за новыми одеждами – в свете пережитого холода его, пожалуй, лишь немного смутил бы тот факт, что ее могли снять с мертвых. В любом случае им – тихая благодарность и желание мирного упокоения, а живым необходимо тепло.
Выразить же свое согласие более полно Тео не успел.
Бард любил немного сумасшедших людей. Особенно эта черта шла леди и бардам, а уж леди-бардам... На своем веку дракон успел перевидать немало вариантов легкого безумия, посему внезапный всплеск оного у рыжей девушки его не особенно удивил. Тео вежливо улыбнулся, отодвигая ближайшую кружку во избежание ее встречи с пушистым хвостом и немного отодвигаясь:
- Чего я не знаю, так это причин подобной обходительности со стороны моего лорда, - блондин, разумеется, знал. Вернее, предполагал, догадывался, но вываливать здесь, в грязноватом трактире, при таком количестве ушей с неминуемо присовокупленными к ним длинными языками, некоторые щекотливые особенности своего общения с Рихардом, не желал. К тому же альфа был не настолько молод и глуп, чтобы руководствоваться соображениями постели, назначая советника. У лорда определенно имелись на его счет некие свои соображения. - Быть может, мне повезло оказаться рядом в нужный час? - хвостатая девушка определенно напрашивалась на сочувствие. Дракон бы не отказал даме в подобной мелочи, не находись они в столь неподходящей для этого ситуации. Посему Тео сделал вид, что не заметил часть речей, сочтя, что пьяная беседа в такой момент не стоит полноценной реакции.
Хвалить себя присуще всем бардам, желающим, чтобы о них услышали. Но Белый бард клана Магистров этой детали характера был лишен начисто - не потому, что был чересчур скромен, скорее потому, что не видел смысла в излишнем шуме вокруг своей особы. Только поэтому он не добавил "и дать ему славный совет". Впрочем, этого сделать он и не смог бы: весьма нетрезвая девушка - сколь же мало ей нужно! - неловким пируэтом свалилась на него, обдав запахом солнца, вина и чего-то очень лесного, неловко забарахталась, вжимаясь в скользкую ткань. Рыжая была слишком легка, чтобы причинить существенный вред, и все же оставлять ее в подобном положении определенно не стоило. Юноша помог хвостатой даме утвердиться на столе и украдкой отряхнул налипшие на шелк шерстинки. Как он заметил - лисьи:
- Увы, в моих горах подобных вам дев также не водится, а мертвецы... - бард не любил эту тему, как не любили ее все драконы-рыцари. Когда похожая ерунда происходила в его мире, это означало гибель трех четвертей представителей военных каст и что-то около четверти - всех остальных. Но только они могли справиться с нашествием существ, заставляющих мертвых как  нарушать собственный покой, так и тревожить живых. Оттого в его мире павших предпочитали сжигать - от греха подальше. Он тихо покачал головой, - наши светятся. Весьма заметно, синим или зеленоватым огнем. Это не... не из моих краев... - уж в этом он был точно уверен. - Да и добрая сталь их не упокаивает, лишь задерживает. Будь это "гости" из моего мира, полагаю, мы бы не ушли живыми. Впрочем... Были ли на них одежды местных или же чужестранные? - с точки зрения дракона подобные детали решили бы ключевой вопрос, чьи это мертвецы. Если на них местные одежды - значит местные, если чужестранные - значит, дела и впрямь плохи.
Он поправил одеяло так плавно и небрежно, что никому бы и в голову не пришло, будто это нервное. На самом деле от одной мысли о нашествии не-живых из чужих миров дракону хотелось не только натянуть одеяло поглубже, но и залечь под ним, заготовив обращение на один-единственный залп с переходом в полную форму. И, разумеется, с последующим впадением спячку.
Хорошо, что его чешуя непробиваема даже для копья.
- Для того же, чтобы выяснить, причастны ли оные несчастные, - Тео искренне считал мертвецов бедолагами, угодившими в весьма непростую ситуацию: вероятно, они и сами были бы рады упокоиться, но нечто не давало им это сделать, – к духам, нам придется повстречать их снова. Я верю в отвагу юной леди, но готовы ли вы к подобному? – мягкость его голоса полностью нейтрализовывала любую командность произносимых слов. Лидером в этой группе бард искренне считал серьезного, сосредоточенного мужчину, столь высокого и на вид невозмутимого, что его впору было называть «Медведем». «Бером». Или, вернее, «сударем Бером». Посягать на чей-либо авторитет блондин не собирался. Он был лишь гостем в этом мире и прекрасно сие осознавал. Гости же должны вести себя соответственно, не так ли?
Жаль лишь, вероятно, полная его речь полностью пройдет мимо захмелевшей девушки. Судя по тому, что она продолжала вытворять, лучшее, что можно было бы с ней сделать – допоить до кондиции и уложить спать. Посему Тео одновременно с одобрением и легким любопытством наблюдал за передачей некой заветной фляги.
Юноша заинтересованно придвинул к себе другой кувшин, налил вино в кружку. Что же в нем такого особенного, что бедную девушку совсем свело с ума за пару минут? Разумеется, дракону для того, чтобы настолько утратить над собой контроль, понадобилась бы, пожалуй, целая бочка, а то и поболее: несмотря на острую реакцию на разного рода препараты, алкоголь Тео, как и все его сородичи, практически не воспринимал. Но оценить был в силах. Впрочем о предшествующем бедствию разговоре дракон не забыл, отпивая из кружки и словно продолжая оную беседу, заметил:
– Мне пригодилась бы новая одежда, хотя, увы, у меня нет ни единой монеты, – вероятно, стоило завести привычку таскать в рукавах хотя бы мелочь. Тогда он не оказывался бы в таких глупых положениях с подобной частотой. – Я предпочел бы отправиться с вами, если, разумеется, прочие леди и лорды не против. Но боюсь, мне снова понадобится ваша помощь… – блондин покосился на озорную грэмку, намекая на конкретику в виде блестящих монет. Или камушков – это уж как получится.
Впрочем, одновременно с вопросом одежды приходилось решать еще и судьбу мира. Иначе борьбу с нашествием неживым оценить было сложно, но барда весьма и весьма забавляли обстоятельства, в которых это происходило. Будто бы борьба с умертвиями –  это нечто столь же обыденное, как кружка с вином. Впрочем, и состав обсуждающих на героев тянул весьма и весьма условно. Тео снова пригубил красную жидкость, задумчиво взглянул на разведчика. Едва ли его скромная особа пришлась по душе этому нетерпеливому воину, вероятно, тот даже постарается оставить подозрительного типа в трактире… Но смолчать дракон не смог – вернее не пожелал:
– Ткань миров не столь крепка, как принято о том думать. Впрочем, и разрыв ее – еще отнюдь не крах мира. Мы с рыжей леди, да умертвия – не столь уж много, чтобы угрожать всем, живущим в Айлей, не так ли? – он мягко улыбнулся, начиная остро тосковать по своей трубке. Оная помогала ему расслабиться и одновременно сосредоточиться, проясняла голову. Впрочем, судя по взгляду мужчины, сказал он все же что-то не то. Бард повел плечами под тонким шелком и предпочел углубиться в изучение вина. Сейчас, разумеется, было самое время объяснить, что он как боевая единица вполне даже полезен – но не зимой. Было бы, если бы этот взгляд. Нашествию двадцатиметрового испепеляющего ящера мужчина отнюдь не обрадуется, наверняка скорее сочтя его угрозой, нежели подмогой. Боги его знают, что придет в голову дракону, не так ли? Хуже того, следующей мыслью могло бы стать его, Тео, убийство.
Драконы-рыцари живучи, полуформа позволит ему даже избежать первой атаки… А дальше-то что? Нет, лучше не рисковать. Пусть и дальше оценивает его как головную боль и бесполезный балласт в деле команды. Так куда безопаснее.
Одновременно бард очень озадачился тем, как ответить на вопрос беловолосой девушки. Конечно, он предпочел бы переночевать под ее крышей – по крайней мере, с ней он уже сражался. Пусть не спина к спине, но оное порождает некоторое доверие. Куда большее, чем трактирщик, коршуном следящий за шумной компанией и наверняка запомнивший самых буйных. С другой стороны, под той крышей будет сей бдительный муж, которого Тео предпочел бы избегать. Он не сомневался в количестве вопросов к своей скромной особе и в некоторой доле подозрительности, которую оная будет неизбежно вызывать. Но ведь находясь поблизости, он сможет хотя бы наблюдать за ним, верно? Да и девушка наверняка не позволит ему навредить. Блондин вздохнул, прикрывая глаза, качнул головой и тихо заметил:
– Если леди не против, я предпочел бы присоединиться к вам.
Еще сытый, слегка разомлевший от вина дракон предпочел бы лечь спать. Но об этом разговаривать до разрешения вопроса ночлега определенно было рановато.

Место события (или ссылка): Душа леса
Пост:

Похоже, в этот чудесный погожий денек по пожарищу жаждали погулять сразу несколько людей. Вамфири недовольно покосился на солнце, не позволяющее ему выпростать уши из-под капюшона на всю длину - да, деревья частично закрывали от света, да и зимние лучи грозили ему не так, как летние, но все же рисковать птенец не хотел. А так он слышал вроде бы два голоса и шаги вроде бы двух существ, но кто знает? Может быть, следом за этими тащится еще десятка два - в отдалении. Или вообще летят на грифонах.
Что они вообще здесь забыли?
Сам-Ри замер, ожидая, когда типы, покусившиеся на выбранный им участок со следами трагедии, уберутся по своим делам. Но уже по одному слову "привал" понял, как ему не повезло. Бывший альв с молчаливым укором покосился вверх, намекая богам, что неудачи в жизни, конечно, случаются, но это уже перебор. И медленно-медленно попятился, торопясь убраться с этого пикничка. Птенец не имел ничего против хороших знакомств, но здорово, что ближайшее действительно станет для него таковым. На первое мгновение могла спасти иллюзия. Заставить кого-то одного увидеть пустынный снежный лес, запутать, отвести взгляд... А вот что делать со вторым?
Он огладил рукоять Дубля, прикидывая возможность решить дело миром. По всему выходило, что ему срочно необходима веская причина находиться здесь - достаточно глупая и неприметная, чтобы типа в капюшоне вроде него пропустили мимо глаз, как что-то незначительное. Лучше всего для такого дела сгодилась бы вязанка хвороста - правда, на крестьянина он не тянул и понимал это. Но попробовать-то стоило? Всяко лучше, чем вступать в альвийском лесу в драку сразу с двумя местными. Сам поперся инкогнито и без охраны - самому и расхлебывать, но в любом случае схватка не обещает хорошего исхода. Либо будет его труп - и Каган с удовольствием обрушится огнем и мечом на остатки альвийских земель, по потере связи сообразив, кто, где, что и кого, - либо два трупа местных со всеми вытекающими проблемами. Поди потом объясни, что ты расследовал с добрыми намерениями, а эти типы сами под меч подвернулись!
Можно, конечно, прямо сказать, что он, мол, следователь... Но ведь те не ходят по одному, не так ли?
"Вязанка..." Разумеется, собирать ветки времени не было. Особенно сейчас, когда многие присыпаны снегом. Сам-Ри, продолжая пятиться, стащил меч, взвесил в руке и ухмыльнулся, закидывая за спину и готовясь обернуть вязанкой.
Что ж, лишняя деталь сделает его иллюзию лишь убедительнее, не так ли? Главное - не упустить момент. У него не так уж много времени и возможности для наложения заклинания.

Место события: Крепость Сарборо
Пост:

Когда огромные, двустворные двери залы отворились, и в проёме неожиданно мелькнула чья-то незнакомая фигура, первый помощник капитана, Дженаро, попросил разрешения отлучиться, подхватил свой арбалет и с мрачным видом направился к выходу. Перед началом собрания он отдал ясный приказ дозорным, которые должны были находиться по другую сторону дверей, - никого ни впускать, ни выпускать - и не собирался терпеть самовольства.
Выйдя из залы, мужчина, как и ожидал, дозорных не обнаружил.
"Паршивцы", - раздражённо пригладив ладонью чёрные с проседью волосы, он прошёл дальше, не дойдя до внутреннего двора, свернул налево, поднялся по лестнице и тут же наткнулся на пропажу. Четверо дозорных, сняв оружие и кирасы, сидели в полутёмном алькове, курили трубку, играли в кости и пока не догадывались, что за ними наблюдали. Дженаро умел быть незаметным. Он, отставной офицер сарборианской армии, почти всю свою жизнь прослужил в разведке.
- Я не отдавал приказа покинуть пост, - словно перетекая из тени, Дженаро медленно вышел к дозорным. Его голос звучал холодно и чётко, а лицо не выражало ничего. - Пока вы придавались праздности, кто-то попытался проникнуть в зал. Я считаю до трёх, и вы уже внизу, докладываете капитану о ситуации и прочёсываете внутренний двор. Один, два...
Дозорные тут же вскочили на ноги, схватили свои вещи и помчались вниз.
- Три.
Дженаро криво усмехнулся. Ему несомненно доставляло удовольствие запугивать своих подчинённых, но дольше злорадствовать времени не было. Он быстро зарядил арбалет и, стараясь держаться в тени, пошёл вперёд по крытой галерее, часть окон которой выходила во внутренний двор крепости.
"Попались", - заметив двух человек у одной из колонн внизу, Дженаро осторожно выглянул в приоткрытое окно. Высокий воин в доспехах из тёмного металла и какой-то взъерошенный худой мальчишка в богатых тряпках. - "Не похожи они на шпионов. Но с этим мы потом разберёмся".
Дженаро прицелился, задержал дыхание и выстрелил. Стальной болт попал в спину мальчишки. В этот  же момент снизу донеслись крики дозорных.

Дагон смотрел на Дарио, но видел в его чертах Ашхаи. Такой же тонкий, такой же лёгкий, такой же прозрачный. Только в Ашхаи спала ужасающая, первозданная сила, а это человеческое дитя было слабым, совершенно чистым и отчаянно нуждалось в защите. Возможно, именно это заставило бога в очередной раз вмешаться в жизнь смертных.
"Сильные должны защищать слабых".
Когда Дарио шагнул к нему, Дагон невольно потянулся к чужому лицу, желая ощутить под пальцами гладкую, белую кожу, но юноша вдруг неестественно дёрнулся, пошатнулся, стал падать. Бог успел подхватить его и, изумлённо выдохнув, увидел, что в спину ему вонзился арбалетный болт.
Со стороны зала послышались крики, грохот, лязг железа, звук шагов. Дагон зарычал в ярости и выхватил меч из ножен. Лиловый туман заструился под его ногами.   
Напавших было немного - всего трое. Они самонадеянно не ожидали встретить тяжёлого сопротивления. Дагон мог одним лишь взглядом обратить их тела в пепел, но гнев пробудил в нём жажду крови. Первого он убил, вырвав ему горло медвежьими когтями латной перчатки, а второму раздробил рёбра и раздавил в ладони сердце. Третий в ужасе попытался сбежать, но бог пронёсся сквозь пространство туманом, заставил его упасть и вспорол мечом горло. 
Шум, звон и крики мгновенно сменились чудовищной тишиной. Воздух стал тяжёлым от запаха горячей крови, которая исходила белесым паром на морозе. Издалека послышался шелест вороньих крыльев.
Дагон отбросил меч в сторону и медленно подошёл к осевшему на землю Дарио. Его бледное лицо совсем посерело, волосы налипли ко лбу. Жизнь в нём неумолимо таяла, крупными, алыми каплями опадая в снег.
- Не иди за воронами, Дарио, - бог опустился перед юношей, осторожно обнимая за плечи.

Место события (или ссылка):Крепость Сарборо
Пост:

В ответ на подкол альв только улыбнулся. Не стоило прямо так сразу выкладывать все карты перед этими ребятами. В их среде информация тоже была товаром. Да и подставлять младшую сестренку не стоило. Это неприятно, когда тебя ставят в ситуацию, где тебе нужно выбирать между близкими друзьями, причем выбирать, с кем из них ты больше никогда не увидишься. Потому что одного из них убьют, а другие захотят убить тебя, в зависимости от выбора. Так что Кайлан действительно хранил самообладание. Даже когда ему за спину зашли стрелки. Пока что пиратам было интересно, что он пытается им продать. Иначе он был бы уже мертв.
- И много ль у того вашего Аримана кораблей-то?
- У него весь флот Лигвы. Граф, сами понимаете. - У Аримана наверняка было даже больше. Но Кайлан, будучи куда более увлечен чудесными синими глазами одной прелестной девицы, не пересчитывал флаги на кораблях армады тогда, в Наоро, так что не имел никакого понятия о том, что к графу присоединились еще и адагорцы. Даже старшая сестра колдуна знала больше. Она точно знала как минимум о наемниках, которых нанял граф.
Когда выступил Норман, который был куда более нервный и куда менее привычный к таким переговорам, в алых глазах альва промелькнул ужас, смешанный с легким раздражением. Ужас из-за того, что человек мог все испортить своими дурацкими выпадами. Кто такой его брат, что он так разговаривает с этими людьми? Да даже будь его брат одним из капитанов, он бы ничего не смог сделать, если бы Нормана прямо сейчас пристрелили. Более того, будь он одним из капитанов, он бы даже одобрил.
- Заткнись, Норман! - прошипел альв, почти не раскрывая рта и не меняя выражения лица. Пираты не удивлялись этим паническим перемещениям. Они их даже забавляли, судя по смешкам.
- Как вы видите, этот славный малый просто ищет своего брата, - маг улыбнулся еще более приветливо, ухватив человека за локоть, чтобы того снова не понесло. - А я всего лишь хочу продать вам кое-что за совсем небольшую сумму золота.
Выдержав паузу, альв выпустил локоть своего спутника и картинно, в противоположность Норману, прошелся туда-сюда вдоль насторожившихся арбалетчиков.
- Как вы все понимаете, я вовсе не шучу про армаду Лигвы, что движется сюда. Этот парень пристрелил бы меня, если бы я так шутил про его брата, - Кайлан весело кивнул на напряженного Нормана. - Это означает, что все ваши сокровища, что у вас еще остались, в данный момент вам не принадлежат. - Внимательные коралловые глаза обежали сидевших за столом капитанов одного за другим. Те слегка насупились, но не прервали его выступления. - Ну, а если бы вы исхитрились вывезти золото из Сарборо, пока здесь не стало жарко, что-то да уцелело бы. Все, что потребуется, это отвлечь флот графа. Он будет и так очень занят, преодолевая снежную бурю, - Кайлан поднял палец вверх, умолкнув на мгновение и словно бы призывая к молчанию, чтобы лучше стало слышно голос бушующего за стенами крепости ветра. Ветер действительно подал голос, ветер выл, как одичавший вульфар под тремя лунами, и бился в каменные стены так, что действительно верилось, будто он может сдуть их совсем. - Я предлагаю свою скромную помощь в этом деле всего лишь за два офицерских жалования, для меня и для него. - Альв снова кивнул на своего спутника. - Ну а если я вдруг не выживу, то только за одно.
Еще одна жизнерадостная улыбка осветила лицо альва. Он вдруг поднял ладонь, слегка сжал длинные тонкие пальцы, словно схватил что-то размером примерно с баранье сердце, а затем повел рукой в сторону. Стена, отделявшая зал от коридора, вдруг треснула, часть кирпичей рассыпалась в белесый песок, а часть пошла трещинами.
- Я неплохо знаю магию Хаоса, видите ли... - добавил он, сопроводив это замечание многозначительным взглядом, убеждавшим в том, что альв, выступавший перед пиратами, архимаг Хаоса как минимум, и то, что он сотворил со стеной, он может повторить на всей крепости. Более мирным жестом альв протянул пиратам открытую ладонь, словно предлагал рукопожатие.- Итак, что же это будет. Вы отдадите сокровища Ариману и пойдете на дно или вместе с деньгами спасете большую часть своих людей?

Место события (или ссылка): Графство Лигва. Побережье и прибрежные воды
Пост:

Порт корабли покидали бегло, если это слово применимо к кораблям. Шеду стоял на палубе у кормы и глядел на легко скользящие по воде громады под синими парусами. В мореходстве он смыслил мало, и то, что корабль вообще способен держаться на плаву со всем грузом и людьми, было для Шеду сродни магии. А ведь они не просто держались на плаву, они еще и не так уж сильно проседали под воду, даже не до середины борта, а вдобавок к тому неслись с большой скоростью. Едва ли есть в мире такое животное, способное развивать такую скорость, а эти деревянные глыбы, гляди, мчатся.
Устроившись в кубрике (и едва не подравшись за место с задирой, думающим, что если грудь прикрыта графскими цветами, то никто ему и слова поперек не скажет), Грэй приготовился к тягучему безделью. Ему было жаль, что он не взял свой заплечный мешок, но ведь в таверну он шел лишь затем, чтобы выпить по своему обыкновению, а потом события так завертелись, что за своим барахлом некогда было шастать. Благо еще, что кинжалы у него оказались при себе волею случая! Но ежели во время штурма будет возможность пополнить свои запасы драгоценного металла - любого из них, - то много в карманах с собой не утащишь, а тут уж мало приятного.
Шеду то и дело выходил наверх покурить (к счастью, самокруток небольшой запас имелся) - один или в компании таких же скучающих: соратники были против задымления общего помещения, мол, после сна в таком смоге голова зело разрывается от боли. У Шеду голова после сна в дыму не болела. У него голова вообще болела редко, разве что после особенно лихого пойла. Возвращался в кубрик он неизменно дрожащим: как бы устойчив к холоду и закален он ни был, а ветер был крепок, холоден и сыр и заползал, казалось, в самые кости, не то, что сквозь одежду.
Иногда на палубе он сталкивался с графом, стоящим у носа и глядящим вдаль. Алвер был неразговорчив и, кажется, хмур и сосредоточен. Должно быть, он тщательно обдумывал предстоящую высадку или еще какую-нибудь часть отвоевания. Шеду лишь перебрасывался с ним незначительными, ни к чему не обязывающими фразами, а затем, докурив, оставлял в покое - болтать по душам сейчас бородач и сам не особенно стремился.
В целом же Грэй был доволен - ему давали еду, угощали выпивкой, а над головой была вполне пригодная крыша, а мыслями о том, что будет, когда они доберутся до Честертона, он себе голову не забивал: что будет - то и будет, на месте разберемся.

Дни пошли медленно, или так казалось из-за того, что вид вокруг практически не менялся: как ни выйдешь на палубу, а за бортом лишь темные воды внизу, да серая вата вверху, а посередке вдалеке тонкая полоска - место их встречи. Даже звезды - и те из ночи в ночь одни и те же.
В кубрике солдатня и наёмники без конца играли - всё больше в кости, но и в "кукловода" (кто-то - надо же - умудрился карты прихватить), и даже - совсем уж со скуки - в "обмани баюна". Последнее Шеду быстро наскучивало, поскольку правдоподобно врать он был мастак, а в "кукловода", как и в кости, чаще проигрывал, чем выигрывал. По суммам, впрочем, выходило так на так.

Спустя неделю, когда было уже сильно за полдень, впередсмотрящий, наконец, сообщил, что уже видать горы, у подножия которых расположен Честертон. Это быстро разлетелось по кораблю, и когда Шеду в другой раз столкнулся с графом, ему показалось, что черты лица Аримана словно заострились, а сам он был напряжен. Должно быть, не так просто нести на своих плечах такую ответственность, затеять такую кампанию, в которой неизбежно полягут многие из преданных тебе людей. А судя по тому, как Ариман был расположен к простым людям, можно было предположить, что он не забывает думать и о том, что у будущих мертвецов остались дома семьи, что лишь утяжеляет груз ответственности. Грэй порадовался, что сам не какой-нибудь граф, и ему о таких вещах беспокоиться не надо.
Вскоре горы увидели и остальные.

На восьмой день пути (не всегда ветер подыгрывал в этой гонке) рано утром на горизонте кроме гор показался и берег. Стояли еще предрассветные сумерки и видно было не особенно хорошо, но по прикидкам Грэя берега они достигнут менее, чем через час. Граф, обесцвеченный сумерками до серой фигуры на носу корабля, стоял недвижимый и глядел в сторону цели, сцепив руки за спиной в замок.
Собирать Шеду было нечего, все его вещи были при нём и на нём, так что в кубрик он больше спускаться не стал, а решил быть на палубе оставшееся время пути.

Место события (или ссылка):Крепость Сарборо

Пост:

Неведомая сила ударила Дарио в спину. Молодой человек вздрогнул от неожиданности, неверные ноги подвели — он пошатнулся и начал оседать на землю, но был вовремя подхвачен этим так и не назвавшимся мужчиной. Однако потом вдруг его поддержка исчезла, и виконт остался наедине с оглушительной тишиной. И только стук сумасшедшего сердца, что билось о ребра пойманной птицей, да сорванное дыхание самого молодого человека раздавались в этой тишине.
Дарио раз за разом пытался вздохнуть, набрать в грудь воздуха, которого уже не хватало, проглотить вязкую горечь, скопившуюся во рту, но вместо этого лишь давился воздухом и кашлем. Он кашлял и кашлял, а усеявшие землю белые мотыльки становились красными. Молодой человек нахмурился, силясь ухватиться за эту ускользающую мысль, но его накрыл новый приступ кашля. Дыхание перехватывало, он всё глотал и глотал вязкую слюну со странный привкусом, и всё продолжал кашлять. Виконт дрожащими руками достал платок и едва приложил его ко рту, когда очередной приступ буквально согнул молодого человека пополам. Всё таки не устояв на ногах, Дарио упал на колени в это белое крошево морозных мотыльков. Воздуха совсем не оставалось, молодой человек уже задыхался, а кашель всё продолжался и продолжался. Виконт вдруг опустил глаза на платок в своих ладонях.
«Кровь?»
Новый приступ кашля, и от падения на землю его спасли чьи-то сильные руки, удерживающие Дарио за плечи. В голове тревожно прогудел чужой голос:
— Не иди за воронами, Дарио.
«Вороны?»
Всё что он видел это склоненного над ним мужчину и серое тяжелое небо. А он так хотел бы увидеть брата.
«Верно. Увидеть его в последний раз.»
Дарио с трудом проглотил горечь во рту, вновь закашлялся, и кровь потекла по подбородку. Окровавленными пальцами молодой человек скользнул по темным доспехам мужчины, склонившегося над ним. Он силился говорить, но каждое его слово сопровождалось кашлем, а кровь уже пузырящимся потоком вытекала изо рта.
— Скажите... Ариман... Мне жаль... Так жаль...
С неба не переставая сыпались белые мотыльки. Они невесомо касались лица виконта, укрывая его белым пушистым одеялом. Но Дарио уже не ощущал этих прикосновений.

Место события (или ссылка):   На пороге у Смерти
Пост:

Бескровные уста бога смерти растянулись в странной улыбке. Танзанитовые очи неотрывно следят за ребенком. Вот осознание мелькнуло в желтых глазах. Непролитые слезы неизбывного горя заблестели драгоценными алмазами. Вот слезы сменились испугом. Чистые сияющие искры его вспыхивали, переливались, но тут же тускнели, тлели, уступая место страху. Настоящему, тяжелому, как медвежья лапа, такому же когтистому и опасному. Девочка дернулась, но тонкая белая длань на плече ее налилась ледяной силой, и сбросить ее уже не было никакой возможности. Душа и сама заледенела в этих объятиях смерти.
Слова... Дарина неотрывно смотрит на ложе, где возлежит ее живое тело. И такие нужные, важные слова срываются с ее губ.
Ашхаи словно довольный кот щурит глаза, очи его становятся всё темнее, и уже лишь танзанитовые всполохи видны в этой непроглядной тьме.
- Он же не этого добивался.
Беспечный пес.
Сила самой смерти бурлит в венах под мраморной кожей. Острые когти на плече ребенка впиваются в призрачную плоть, но дитя этого сейчас уже не заметит.
- А я умерла, да?
Ашхаи одним плавным движение оказывается перед ребенком. Острый черный коготь касается подбородка, заставляя Дарину поднять голову, заглянуть в глаза смерти.
- Не бойся, - промурлыкал бог. - Ещё не время бояться.
Он щурится, улыбается ей одними губами, но за всё еще такими человечными чертами уже угадывается нечто иное. Хищное, опасное, смертоносное. Темная страшная сила таится в этом хрупком юноше. Тонкий стан в белых одеждах вдруг окутывает белесый туман, который в мгновенье ока наливается темно-лиловым. Клубящаяся тьма укутывает бога, укрывает непроницаемым саваном...
Из самого сердца этой тьмы выныривает сначала длинная костлявая конечность. Острые по-птичьи закругленные черные когти. Оголенные кости, местами прикрытые истлевшими серыми лохмотьями. Следом из тумана появляется острое плечо. Лоскуты некогда белого савана обнажают мертвенно-серую плоть, испещренную язвами, струпьями, страшными ранами, сквозь которые проглядывают кости...
- Дарина...
Шипящий глас смерти раздается в голове девочки. Потусторонний холод, смрад и гниль, эхо вечного сна и бесконечного покоя, непрекращающаяся агония, умирание, увядание, погибель...
Перед самым носом заледеневшей от первородного ужаса Дарины Монлуа оказывается...
Ашхаи. Бог смерти. В своём истинном, устрашающем обличии. Мраморно-белая кожа приобрела землистый оттенок и словно хрупкий фарфор покрылась трещинами, открывая неживую истерзанную плоть. Седые волосы обратились тонкой белесой паутиной, рваными клоками укрывающие нагой череп. Струпья и рваные раны на месте бескровных губ. Обнажившийся ряд острых клыков, сложившихся в омерзительную улыбку-оскал. И бездонные провалы глазниц, заполненные всё той же клубящейся и клокочущей тьмой, в которой вспыхивают танзанитовые искры.
- Время пришло...
Сама смерть вырывается из этих глазниц. Лиловая тьма заволакивает все вокруг. Могильный холод в мгновенье окутывает девочку. Искра души рассыпается мириадами алмазных бликов, но они тот час обращаются пеплом, и тают в этой тьме без следа...

Место события (или ссылка): Ночевка в доме у Дарины.

Пост:
Поклажа была сброшена живописной кучей в указанном Дариной месте.
От еды ярова братия без лишней скромности отказалась. В целом ужин в трактире удался плотным и теперь набитое брюхо давило на жалость, требуя расположиться параллельно земле.

Яр коленом приоткрыл дверь в одну из комнат с парой кроватей, опустив все еще бесстыдно дрыхнувшую девицу на перину.
Соль, потирая тыльной стороной ладоней слипающиеся глаза,  приземлилась на соседнюю койку.
Словно тряпичную куклу Яр выпростал Рэн из жилетки, кинув одежку в изножие и по очереди стянул с девочки сапоги.

- А меня? – Ехидно отозвалась грэмка, задрав в воздух обе руки и вскинув ногу в пушистой унте.
Медведь смолчал, кинул поверх малолетней ушастой пьяницы одеяло, и вышел из комнаты.
- Злой – ты. – Беззлобно отозвалась Соль, переселив лень таки готовясь ко сну.

– Лорды, вероятно, устали куда больше моего. Я неприхотлив и вполне обойдусь любым оставшимся вариантом…
- Не скромничай. – Успокоил менестреля оборотень. – Завтра выдвинемся, так и вовсе спать в телеге или на земле придется. Радуйся пока с комфортом вытянуть кости можно.

***

Яр, как и предполагала гостеприимная хозяйка дома, расположился в комнате с грэмом.
За день вьюга выдохлась, как и вся их команда, а потому, уже не буйствовала, а умерив ветер, спокойно сыпала снегом поверх крыш.

Ночь перевалила за половину. В доме не скрипели не половицы, не ставни, и даже улица была беззвучна. А потому жуткий рык прокатившийся по терему показался особенно зловещим, заглянув в каждый закуток.

Это был яростный скрежет и стон, с которым могла рваться ткань миров.
Рррррррххххххххх – звук на секунду стих и повторился вновь, с той же интонацией и насыщенностью, словно в одной из комнат кто-то рванул тяжелую бархатную гардину от потолка и до самого пола.
-ууррррррхххх.

Медведь и Тарон без всякой команды, но слаженно раскрыли глаза, отчего луна отразилась в их зрачках.
Синхронно, будто это тренировалось годами, оба они повернулись на бок, прикрыв голову подушками.
- Соль...
- .......
Простонали оба.

Рыжеволосая грэмка раскинулась под одеялом, стараясь занять максимально возможное пространство, не оставив без своего участия ни единого угла кровати. Ее медные ресницы мирно дрожали в такт поистине ужасающему по своему богатству разливов и полутонов храпу!

Тем кто ложится спать, спокойного сна (с) Цой / Кино

Место события (или ссылка): На пороге у Смерти
Пост:

Дарина не верила своим глазам, ведь перед ними была её родная, знакомая каждой деталью комнатка. Тёплое убежище от полубезумного отца, где можно было насладиться тишиной, собственноручно созданной атмосферой. Отец не одобрял, что дочь «тащит в дом всякий мусор», но юная Монлуа не могла совладать с искушением, ведь весь этот «хлам» имел особую ценность и собирался на тренировках с дядей. Впрочем, даже в своей комнате она не могла спрятаться надолго. Девочка испуганно обернулась назад и увидела до боли знакомую деревянную дверь с металлической ручкой. Она будто ждала, что Вацлав вот-вот зайдёт и попросит попробовать очередное варево. Дарина невольно отшатнулась, сделав шаг назад и обернувшись к мужчине, что привёл её в родную обитель. Такую тёплую, но такую пугающую... Он уйдёт, а она опять останется наедине с отцовским безумием.
В обычной комнатушке незнакомец выглядел чуждо, ему явно не должно быть здесь. Однако сие не мешало доброму хозяину, ставшему гостем, с интересом осматривать ничем непримечательные вещи. Золотистые глаза волчонка внимательным взглядом обводили родное помещение, цепляясь за знакомые и греющие душу детали: пёрышки, цветные камушки, портрет матушки. Вульфара понимала, что при всей привычности обстановки, происходило что-то неладное. Взгляд зацепился за спальное место и замер на той, что лежала на кровати. Золотистые глаза расширились в удивлении, в горле мгновенно пересохло, а мир сжался до одного конкретного элемента и девушки, которая была одновременно смутно знакомой и чужой. Дарина боялась пошевелиться, в голове, как соскочившие с нитки бусины, застучали обрывки воспоминаний о том, что произошло до глубокого сна, и от этого девчушка вся похолодела. Так и не назвавшийся мужчина окликнул её, и Дарька кинула на него затравленный взгляд, сглотнула и на неверных ногах подошла ближе, чтобы после согласно кивнуть. Во взгляде плескалось лёгкое удивление и надежда на то, что этот всезнающий господин развеет её страх, расскажет: что именно происходит? Она умерла, верно?
«Но ведь тогда, всё это время... Я была права, да?»
На глазах тут же навернулись слёзы, но так и не пролились, исчезнув без следа, уступив место искреннему испугу. Метаморфоза, что происходила с безымянным гостем, не на шутку перепугала юную волчицу и та даже попыталась вырваться из крепких объятий. Но куда ей, простой девчонке, против Бога Смерти? Голос его звучал потусторонне, пробирал до самых костей, а страх щекотливыми мурашками опутывал всё тело девочки. Ей ужасно не хотелось смотреть на ту деву, что лежала на любимой и удобной кровати, но Монлуа взглянула и застыла, узнав черты, признав браслет на руке, которая кистью свисала с края кровати.
- Отец... - прошептала девочка. - Это он дал мне какое-то очередное своё зелье. Разве можно так от этого вырасти за ночь? Он же не этого добивался... - растерянно продолжала она. - А я.. умерла, да? - девочка опасалась смотреть на мужчину, но даже едва приметное дыхание, которое малышка то и дело улавливала, пристально всматриваясь в себя взрослую.. казалось галлюцинацией, которую сама себе златоокая и придумала. Коротковата вышла её жизнь, даже обидно.